Молодой человек передал мне довольно объемистую книгу — сборник статей под заглавием „Материалы к вопросу о хозяйственном развитии России“, незадолго до того вышедшую в России и уже конфискованную и даже сожженную по приговору цензуры. Здесь были статьи марксистов: Плеханова, Струве, Потресова, К. Тулина и др. Я знал о подготовке этого сборника и сам писал в него статью — под заглавием „Главнейшие запросы русской жизни“, но не смог кончить ее в срок из-за болезни.
Посидев у меня, побеседовав о положении дел в России, молодой человек поднялся и сказал вежливо:
— Завтра, если вы позволите, я зайду к вам, чтобы продолжить разговор.
Вечером и ночью я просмотрел привезенный Ульяновым сборник. Мое внимание привлекла обширная статья К. Тулина, имя которого я встретил здесь впервые. Эта статья произвела на меня самое лучшее впечатление. Тулин выступал здесь с критикой народничества и „Критических заметок“ Струве. Статьи{1} были построены несколько нестройно, пожалуй, даже небрежно. Но в них чувствовался темперамент, боевой огонек, чувствовалось, что для автора марксизм является не отвлеченной доктриной, а орудием революционной борьбы. Для меня ознакомление с этим сборником было истинным наслаждением. Наконец-то, думал я, появляется в России легальный сборник, проникнутый не просто духом отвлеченного, академического марксизма, но духом социал-демократии, дающий учению марксизма революционное применение.
Но были в статьях{2} Тулина некоторые тенденции, с которыми я не мог согласиться. Автор, разбирая вопрос о задачах социалистов в России, подходил к этому вопросу абстрактно, решал его вне времени и вне пространства… В частности, именно так подходил Тулин к вопросу об отношении социалистов к либералам.
Но этот недостаток статьи не нарушал общего благоприятного впечатления. Утром пришел ко мне Ульянов.
— Просмотрели сборник?
— Да! И должен сказать, что получил большое удовольствие. Наконец-то пробудилась в России настоящая революционная социал-демократическая мысль. Особенно хорошее впечатление произвела на меня статья Тулина…
— Это мой псевдоним, — заметил мой гость.
Тогда я принялся объяснять ему, в чем я не согласен с ним…
Ульянов, улыбаясь, заметил в ответ:
— Знаете, Плеханов сделал по поводу моих статей совершенно такие же замечания. Он образно выразил свою мысль: „Вы, — говорит, — поворачиваетесь к либералам спиной, а мы — лицом“.
Невольно бросалось в глаза глубокое различие между сидевшим передо мной молодым товарищем и людьми, с которыми мне приходилось иметь дело в Швейцарии. Какой-нибудь Грозовский, приехав из Вильны без всяких знаний, уже считал ниже своего достоинства учиться. А Ульянов, несомненно обладая талантом и имея собственные мысли, вместе с тем обнаруживал готовность и проверять эти мысли, учиться, знакомиться с тем, как думают другие.
У него не было ни малейшего намека на самомнение и тщеславие. Он даже не сказал мне, что порядочно писал в Петербурге и уже приобрел значительное влияние в революционных кружках. Держался он деловито, серьезно и вместе с тем скромно.
В Швейцарию он приехал по своему легальному паспорту и предполагал так же легально вернуться в Россию. Его частые встречи со мной могли обратить на него внимание. А между тем нам о многом еще хотелось переговорить. Мы условились поэтому уехать на несколько дней из Цюриха в деревню, где могли бы проводить целые дни вместе, не привлекая ничьих подозрительных взглядов.
Переехали в деревушку Афольтерн, в часе езды от Парижа. Здесь мы провели с неделю…
И я должен сказать, что эти беседы с Ульяновым были для меня истинным праздником. Я и теперь вспоминаю о них, как об одном из самых радостных, самых светлых моментов в жизни группы „Освобождение труда“.
˂…˃ С появлением на нашем горизонте Ульянова у нас завязались, наконец, более или менее правильные сношения с Россией.
Еще из Берлина, куда он уехал из Швейцарии, Ульянов прислал мне различные материалы и рукописи, представлявшие для меня большой интерес. А затем, вернувшись в Россию, он продолжал довольно часто писать мне и сообщать материалы относительно жизни рабочих в Петербурге…»[1]
Из интенсивной переписки В. И. Ленина и П. Б. Аксельрода второй половины 1895 г. до нас дошли, к сожалению, лишь два ноябрьских письма Ленина.[2] В них он информировал Аксельрода о своих поездках в Вильно, Орехово-Зуево, Москву, о деятельности там социал-демократических групп, сообщал важные конспиративные сведения, интересовался ходом подготовки издания сборника «Работник» и сообщал о предстоящем издании газеты «Рабочее дело». Одновременно с письмами В. И. Ленин послал П. Б. Аксельроду ряд материалов для сборника «Работник».