— Купил бы, — уныло бросил я в ответ, не оборачиваясь, — Только денег нет.
— Что, и трех сотен нет?! — голос всем своим звуком изобразил веселое изумление моему нищебродству.
— Сотня есть! — отрезал я, оборачиваясь. На меня смотрел, сложа руки на груди, рыжий бородатый здоровяк с чрезвычайно довольной мордой, которую тут же захотелось ударить. Стоял верзила за прилавком, с которого шустро сметал товар невысокий рыжий паренек, явно приходящийся верзиле сыном.
— Сотня… — раздосадовано пробурчал купец, — Это вообще не деньги… Как накопишь, приходи! Лучший ножик продам, с таким даже Герои ходят!
Изобразив гибрид обиженного хрюка и благодарного кивка, я отвернулся, намереваясь идти к гостинице, но, сделав лишь с десяток шагов, ощутил, как меня осторожно дергают за рукав. Это оказался сын купца, протягивающий мне какую-то железяку.
— За сотню надо? — деловито предложил он. Я присмотрелся.
«Грубый самодельный нож. Урон 2–4»
Постель помахала мне своим белоснежным покрывалом, улетая в дальние дали, а зеленая трава за городом вовсю распахнула свои объятия, обещая сон на свежем воздухе и возможно кроличью жопу на лицо. Сунув мальчишке свои единственные и незаменимые деньги, я принял у него нож, обуреваясь самыми разными чувствами.
Ладно, будем считать, что мне повезло.
Глава 4
— «Грубый самодельный нож» является простым оружием!
— «Вы не можете экипировать „Грубый самодельный нож“. Отсутствует соответствие предмета классу. Рыцарь Прекрасной Дамы может использовать: одноручный меч, щит, копье, булаву, одноручный молот, топор»
— «Примечание: чужое классовое оружие Рыцарь Прекрасной Дамы может использовать с 90 процентным штрафом на эффективность!»
Я всхлипнул, задирая лицо к звездному небу. Вселенная, ты что, ржешь? Неужели всё настолько… настолько?!
Яблоко этим самым ножом чистилось прекрасно. Морковка резалась на ура. Я даже себя им пырнул, закономерно сняв несколько очков здоровья. Но стоило мне им только ткнуть в сторону паршивого кролика, как нож тут же испарялся в инвентарь, удар рукой уходил в бок, а Система бездушно мне сообщала, что электричество того. Кончилось.
Кина не будет. Не можете вы, батенька, использовать этот тип простого оружия. Простой меч можете. Молот можете. Много чего можете, как простого, так и классового. Даже чужое классовое можете, со штрафом! А вот простой нож — нет!
Ть-ФУ!!
— Так завещали боги, Герой-сан, — степенно отвечал мне Хатико под подлое хихиканье своего напарника, — Каждый класс может в бою использовать только то, что ему дозволено Великими Правилами. Мы, стражи порядка, может владеть мечами, дубинами, алебардами, копьями, цепями, сетями, осадными машинами, луками, арбалетами, баллистами, пистолями, ружьями, снарядами, гранатами… а вот магией никакой воспользоваться не можем!
Я глянул налившимися кровью глазами в лицо этому подлому гаду, закономерно увидев полную нескрываемого ехидства физиомордию, получающую просто невероятное наслаждение за глумление над заслуженным бездомным Героем. Осама не выдержал и, согнувшись в три погибели да опершись на копье, заржал в голосину, с подвыванием. Вот скоты.
— Ан-но… — послышалось за нашими спинами. Я, как единственный слегка адекватный из присутствующих, сделал разворот на 180 градусов, чтобы посмотреть на издавшего звук. Издавшую.
Девушка в простом белом платье тут же взвизгнула, затем подпрыгнула, поджав под себя ноги, а затем резко сделала несколько шагов назад. Широких таких. Не сводя с меня огромных перепуганных глаз. За ее спиной в паре десятков метров переминались с ноги на ногу около двух десятков аналогично одетых девчонок, все как одна рассматривающих меня как самое главное зло в их непростой жизни. Парочка хмурилась, еще у пятерых на лице было выражение, как будто я их любимого козленка жестоко мучил фистингом насухо, остальные были просто перепуганы.
— Э… — по-умному ответил я, вертя головой. Столько женского внимания… смущало.
— Простите, Герой-сама! — тут же резко поклонилась «парламентерша», — Извините пожалуйста! Мы бы очень хотели пройти в город! Простите! Простите!
— Ээ… — еще умнее зазвучал я, широким жестом демонстрируя раскрытые врата, через которые спокойно бы прошел американский «абрамс».
— Мы вас боимся! Простите пожалуйста! Отойдите, пожалуйста! Очень просим!
Пришлось отойти почти на тридцать метров, чтобы эти… девственницы решили, что они в безопасности. Потом был шикарный забег девчонок до ворот — неслись как оглашенные, бодро перебирая пятками и постоянно оглядываясь на меня. Эк как достижение действует… хорошо. Пока по городу ходил и на базаре приценивался, понял, что трясти от меня девчонок начинает лет от 13-ти и до… потери девственности, вроде бы. Детишкам было чхать с высокой колокольни, что меня, конечно же, радовало.