— Брат Алькасоол!
Тот поблагодарил Сына Неба за честь быть названным, приложив правую руку к левому плечу и склонив голову. Потом он шагнул на возвышение по левую руку от Верховного предстоятеля и заговорил низким, рокочущим басом:
— Отцы и братья! Я омм-Алькасоол, бывший Ревнитель ганахидского Храма, который был заслан лазутчиком в Академию Леннара, и единственный, кто сумел вернуться оттуда живым, к тому же — с ценными сведениями.
— И с врожденной скромностью, — захлебываясь желчью и злобой, прохрипел у колонны любезный омм-Гаар, и все три его подбородка с готовностью трепыхнулись, словно выражая согласие с глубоким замечанием своего обладателя.
Впрочем, никто не обратил на Гаара никакого внимания. Все напряженно смотрели на бывшего лазутчика, державшего слово на возвышении. Алькасоол продолжал:
— Я хотя и учился многим премудростям в Храме, как то: риторике, философии и медицине — но все же в первую очередь я человек военный и потому буду говорить напрямую и, что бы вы тут ни услышали, прошу вас — сдержите гнев, сдержите во имя будущего Храма! Я продолжаю. Многие из нас прекрасно сознают истинные цели Храма и соизмеряют эти цели с глубиной собственной, подчеркну — собственной — веры! Но для многих из нас, в том числе и тех, кто сидит здесь, в этом зале, Чистота, вера в пресветлого Ааааму, Святую Чету и иных богов — всего лишь веками отточенный инструмент управления народонаселением. Я же просил: дослушайте!.. — чуть возвысил он голос, но не это, а жест Сына Неба, адресованный стражам-Ревнителям, заставил возмущенных слушателей слегка умерить пыл.
Между тем омм-Алькасоол продолжил:
— Да, для многих из нашей среды вера — в первую очередь инструмент власти. И пагубно не то, что я, по мнению многих, произношу в этом святом месте столь святотатственные вещи (меня, в конце концов, можно очень просто заставить заплатить за эти слова, ибо я здесь, перед вами), пагубно иное — что все сказанное мною прекрасно сознает Леннар, сознает и использует против нас! Я был в Академии. Я частично прошел обучение по нескольким курсам и лично знаком с самим Леннаром. Чем он держит своих сторонников, на чем зиждется его власть и где корни той безмерной преданности, которую питают к нему Обращенные? Думаете, все это только благодаря вере в то, что он — действительно воплощение пресветлого Ааааму в нашем грешном мире? Уверяю вас, соратники Леннара не придают никакого значения его божественности, мнимая она или же реально имеющая под собой какой-то фундамент. Для них это не имеет никакого значения…
До омм-Гаара слова его мудрого собрата по Конклаву доходили приглушенно, словно шли сквозь тяжелый, мерно колышущийся багровый полог, разрывающий пространство зала Молчания надвое. Сам омм-Гаар не был в состоянии воспринимать те, правда, не самые простые истины, которые доносил до высокого собрания брат Алькасоол. Тому виной была ненависть. Ненависть жгучая и опустошающая, выжигающая рассудок, как сухой и светлый, колючий ветер пустыни выжигает каждый клочок растрескавшейся мертвой земли. Речь брата Алькасоола откладывалась в мозгу омм-Гаара кусками, волнами, разнородными напластованиями, порой совершенно не связанными друг с другом.
— …на сторону Леннара перешли уроженцы многих земель, — говорил омм-Алькасоол, — это и суровые туны и альды, аэрги из Беллоны, и свирепые наку, и медлительные уроженцы Кринну, и расторопные арламдорцы, есть там и те, кто рожден на благословенной земле Ганахиды, видал я там и таких, кто в свое время служил тут, в Горне, во благо Первого Храма! Я скажу, отчего Леннар держит в кулаке армию таких разных людей, из разных племен, иногда разной веры — которые в других условиях мгновенно перегрызли бы друг другу глотку. Во-первых, он дал им общую цель, одинаково близкую всем. Во главу угла ставится освобождение от Храма, даже не от самого Храма, а от той разветвленной системы запретов, которую мы неукоснительно блюдем вот уже много веков. А людям свойственно ненавидеть запреты, и лишь немногие способны понять, что будет, если запреты падут. И потому различить, насколько необходим тот или иной запрет. Тем более, — он вновь возвысил голос, потому что среди слушателей снова возник ропот, — многие из этих запретов, которые Храм освящал своим именем, были установлены отнюдь не потому, что были необходимы, а потому, что так было нужно кому-то, что так было легче, так было спокойнее… а народ, что ж, народ привык терпеть. К тому же людям некуда было деваться. Ибо Храм был все и был всем в Арламдоре… И вот это изменилось! Леннар возвысил Обращенных, вручив им знание, которым ранее владели только мы, и много такого, о чем не ведал и Храм! Кстати, он не считает именно нас самыми главными врагами, говоря, что главного врага нужно усматривать в себе самом — в своей косности, лени, жестокосердии и нежелании совершенствовать мир внутри и снаружи себя…
Ропот в зале Молчания стал настолько сильным, что докладчик, сделав паузу, счел нужным резко перепрыгнуть на другую тему:
— Во-вторых, Леннар никогда не отдает невыполнимых приказов и умеет оценивать соотношение сил и возможностей с трудностями той или иной боевой задачи. Многие же из наших полководцев грешат тем, что ставят цели совершенно невыполнимые, а за неисполнение карают смертью! В-третьих, Леннар заботится о своей армии, его доверенные люди контролируют поставки продовольствия, обмундирования, оружия. В то время как некто брат Глекаал, сидящий в этом зале, не далее как в прошлом месяце умудрился на несколько дней оставить без еды несколько полков, находящихся под его командованием и совершающих марш-бросок навстречу войскам Леннара. Любезный омм-Глекаал полагал, что солдаты сами добудут себе пищу грабежом и мародерством. Неудивительно, что эти полки потерпели жестокое поражение в первой же битве. Кстати, и грабеж и мародерство в армии Леннара запрещены. Нарушителей карают очень сурово, попавшихся на нарушении запрета повторно — казнят на месте.
— Мои солдаты потерпели поражение не потому, что были голодны, а потому, что эти ублюдки применили Демонское оружие, изрыгатели огня — то, что проклятые наку называют «Дитя Молнии»! — протянулся из рядов высокого Конклава чей-то важный негодующий голос.
— Любезный омм-Глекаал имеет в виду плазмоизлучатели, — насмешливо пояснил докладчик, — в самом деле страшное и непостижимое для большинства из нас оружие. Но да будет вам известно, что это оружие НИКОГДА не применяется в полевых сражениях в силу различных обстоятельств, да и на всю Академию имеется лишь полсотни образцов такого оружия. Леннар отказался от применения плазмоизлучателей после того, как в одном из боев его собственная армия потерпела поражение. Выстрел из плазмоизлучателя привел к тому, что многие из воевавших в рядах его же собственной армии, увидев вспышки огня, пали ниц и стали молиться, чем и воспользовался опытный и видавший виды отряд Ревнителей! Более того, после второго выстрела плазмоизлучатель взорвался, посеяв смерть в рядах Обращенных! Да, плазмоизлучатель имеется почти в каждом крупном соединении леннаровской армии, хранится в штабе наряду со знаменем и казной, и применять его можно только тогда, когда отряд попадает в окружение и нет более надежды спастись. Кроме того, в это оружие встроен адский механизм, вызывающий взрыв. У нас было три возможности взять «Дитя Молнии» в качестве трофея, но всякий раз оно взрывалось, унося немало жизней…
Гаар замотал головой. «Немало жизней»! Он не слышал Алькасоола. Он не видел лица докладчика. Лица иные мелькали перед мысленным взором, и вставали, вставали развороченные руины того, что еще недавно было ланкарнакским Храмом… Пророчество… Катаклизм и гибель, гибель неминуемая… Книга Бездн… Убить — Леннара…
— …Так что смешно говорить о том, что власть Леннара над своими соратниками и покоренными им землями держится на одном или нескольких атрибутах божественности. Тут, конечно, тоже есть свои исключения: так, те из дикарей-наку, вступивших в ряды его сторонников, вполне осознанно принесли ему присягу именно как высшему существу, богу! Тут есть примечательный момент. Храм много лет воевал с дикарями Эларкура, этими свирепыми наку. Война длилась много столетий, лучшие армии Храма, имеющие в своем составе и отборные отряды Ревнителей, вторгались в земли Желтых болот, чтобы всякий раз потерпеть поражение и навсегда остаться в вонючих топях. Леннару же приручение наку далось легче, чем нахождение общего языка с представителями других народностей, например с беллонцами. Он просто дал им религию. Новую, полноценную, ведь у наку символ веры ограничивался свирепыми ритуальными обрядами. Леннар сразу оценил народ «наку», недаром главой его охраны является воин-наку Кван О, а один из братьев Квана О, Майорг О-кан, возглавляет один из летучих разведывательных отрядов Академии. Наку приняли служение Леннару как некий сложный религиозный ритуал, а обучение всему тому, что до сих пор не укладывалось и не могло отложиться у них в голове и сердце, они восприняли как определенный обряд. Я сам видел, как они молятся на пищевые аппараты и на светящиеся глаза памятных машин! Даже когда им дали в руки мощнейшее древнее оружие, изрыгающее гибельное пламя, они и тут не отошли от своего взгляда на вещи… Они называют эти плазмоизлучатели «Дитя Молнии» и, прежде чем воспользоваться этим оружием, возносят короткую свирепую молитву одновременно и Леннару, и своим племенным демонам…