- Мне не нужна здоровая! Мне нужна больная! Вечно обязанная мне своим жалким существованием! Но не прошло и пары мгновений, как она тут же предала меня. Да без моего разрешения она и шагу не имела права ступить, не то что пускать в комнату посторонних и лечить ноги не пойми откуда взявшимися лекарствами! – негодовал Лекант, но его глаза оставались по-зловещему холодными, будто он замыслил что-то недоброе.
- Как же ты не понимаешь, что она сделала это ради тебя! Она хотела устроить тебе сюрприз! – попытался защитить Салочку Гаузен.
- Я никогда не просил об этом! – возразил принц, и его голос предательски задрожал:
- Разве любовь не заключается в том, чтобы любить таким, каким есть? Мне она нужна была такой, какой она была до недавнего времени!
- Нет, Лекант, - печально возразил Гаузен. - Любовь в том, чтобы измениться к лучшему… ради того, кого ты любишь. Она изменилась ради тебя. Только ради тебя и никого другого!
Гаузен вспомнил, как он впервые встретил Лин. Сначала девушка показалась ему язвительной и придирчивой, но потом он понял, что это не простые придирки. Просто девушка увидела в нем то, что он в себе не замечал, и пыталась вытащить это наружу. А когда ее не стало, Гаузен начал меняться сам. Но сильно ли он изменился?
- Ага! Она сделала то, чего мне совсем не нужно, и теперь хочет потребовать что-то взамен. Обойдется! Я меняться не собираюсь. Я идеален! – возликовал Лекант, восстановив прежнюю уверенность в собственной правоте.
- Ты просто завидуешь ее счастью… - пришла в голову мысль Гаузену.
- Поверь мне, Гаузен, зная, что ее ждет, я совсем не завидую ей… - зловеще поделился Лекант и переключил свое внимание на собеседника:
- А я недооценил тебя, Гаузен! Я всегда думал, что твой ум – прямой как палка, а он извилистый, как ветка на елке.
- Не тебе судить меня, Лекант! – вспылил Гаузен, который пресытился до тошноты теми потоками ненависти, которые стекали с губ принца. - Тот, кто не способен любить, не имеет права судить! А ты всех ненавидишь!
- Ну почему же я сразу никого не люблю? – криво ухмыльнулся Лекант. - Я терпеть не могу людей только двух видов - мужского и женского.
- Вот ведь, гермафродит недоделанный! Я устал иметь дело с такими, как ты! – не сдержался Гаузен.
- Вот как? – изогнул бровь Лекант, удивившись прямоте юноши. - А я уже собирался тебя простить… Может, передумаешь?
Слово «простить» было последним словом, которое Гаузен ожидал услышать от Леканта, поэтому он, не сказав ни слова в ответ, в недоумении уставился на принца.
- Ты переиграл меня Гаузен, и я не могу этого не оценить. Может быть, ты даже не подозревал о наличии моего плана, но это делает мое поражение еще более жалким. Ведь ты переиграл меня не глядя, вслепую. Когда я получил донесение от капитана Настара, что вместе со служительницей ордена Всемзнания он везет какого-то паренька в отличной кожаной куртке, я сразу заинтересовался, кто бы это мог быть? Но потом Настар исчез. Да, в общем, и не только он. Так что сейчас было бы глупо избавляться от столь смышленых помощников. Ты еще можешь все исправить. Можно сделать так, что мы оба выиграем от этого.
- Сделать что? – спросил Гаузен пересохшими губами, предчувствуя недоброе.
- Ты должен прикончить Салочку, - спокойно ответил Лекант и довольно улыбнулся, наблюдая за реакцией собеседника, остолбеневшего от ужаса.
- Да как ты смеешь! – закричал Гаузен и вскочил с места. От того, чтобы ударить своего принца его отделяла только мысль, что все это – очередная жестокая шутка Леканта.
- Не строй из себя недотрогу, - брезгливо скривился принц. – На меня работают такие люди, что иногда сам удивляюсь, как не прикончил их раньше. Позволь рассказать мне одну историю:
Одна банда терроризировала окрестности Рисламала, и местная стража никак не могла расправиться с ними. Разбойники были самыми настоящими человеческими отбросами. Теми, кто убивает без цели. Вообще, мне плевать на чужие страдания, но отбирать у велитов деньги – это моя, а не чья-то еще, привилегия. Эти нападения я воспринял как личный выпад против моей власти. И тогда я решил взять дело в свои руки. Я собрал отряд лучших солдат и наемников и отправился в путь. Потом я устроил засаду на эту банду и перебил ее почти целиком.
Когда ко мне привели главаря, я уж было хотел приказать, чтобы его порешили на месте. Но я посмотрел на него и увидел в его глазах что-то знакомое. Какую-то застарелую обиду. И тогда я пощадил его. И знаешь, мы с ним сработались…
- Он уже никогда больше не будет на тебя работать! – гневно воскликнул Гаузен, узнав Кловиада. – Этого ублюдка расплющило как тыкву, а черви уже едят его глаза!