В моем изголовье травы
Под ветром шуршат,
В ногах моих скользкие змеи
Кишмя кишат.
Когда ты поешь и смеешься,
Не льешь ты слез,
Могила полна лепестками
Прекрасных роз.
Но черный петух загорланил,
О Эльсе, прости!
Покуда открыты ворота,
Я должен уйти.
И белый петух загорланил
Под кровлей дворца.
Стремиться в сырую могилу —
Удел мертвеца.
И красный петух загорланил,
Язычников друг.
Пора мне в сырую могилу,
Светает вокруг».
Он гроб поднимает на плечи,
Идет, как слепой,
К раскрытой могиле уходит
Тяжелой стопой.
Заплакала бедная Эльсе,
Оставила дом,
Пошла она следом за Оге
Во мраке лесном.
Все дальше по темному лесу
Шел мертвый жених,
Поблекли и выцвели пряди
Волос золотых.
«Смотри, как от звездочек малых
Блестит небосвод.
Порадуйся звездному небу,
И полночь пройдет».
На звезды она оглянулась,
Не видя его,
А он опустился под землю,
Вокруг — никого.
Домой она шла одиноко
И слезы лила,
И только окончился месяц,
В могилу легла.
Отрывки из исландской баллады «Вторая песнь о Хельги Убийце Хундинга»
Перевод - Андрей Корсун
Из сборника скандинавской мифологии «Старшая Эдда». Сюжет лег в основу датской баллады «Оге и Эльсе».
Хельги женился на Сигрун, и у них были сыновья. Хельги не дожил до старости. Даг, сын Хёгни, принес Одину жертву, чтобы тот помог отомстить ему за отца. Один дал Дагу свое копье. Даг встретил Хельги, своего зятя, у рощи, которая называется Фьётурлунд. Он пронзил Хельги копьем. Хельги пал, а Даг поехал в горы и рассказал Сигрун, что произошло:
«Сестра, не хотел бы
о горе поведать
и слезы твои,
сестра, увидеть, –
убит поутру
под Фьётурлундом
герой, меж князьями
самый достойный,
себе подчинявший
воинов смелых».
[Сигрун сказала:]
«Пускай тебя
покарают те клятвы,
которые дал ты
когда-то Хельги,
клялся ты светлой
влагой Лейфтра
и камнем Унн
в холодной росе!
Пусть не плывет
отныне корабль твой,
как бы ни дул
ветер попутный!
Пусть не бежит
конь твой послушно,
когда от врагов
спасенья ты ищешь!
Пусть не разит
меч твой в битве,
разве что сам ты
сражен им будешь!
Было бы местью
за гибель Хельги,
если б ты волком
скитался в чаще,
нищим и сирым,
вечно голодным,
разве что трупы
тебя б насыщали!»
[Даг сказал:]
«Сестра, ты безумна,
затмился твой разум,
коль беды зовешь
на голову брата!
Один повинен
в этом несчастье,
меж нами руны
раздора посеяв.
Золото брат
тебе предлагает,
Вандильcве весь
и Вигдалир тоже;
половина страны
выкупом станет
за горе твое
и твоих сыновей!»
[Сигрун сказала:]
«Как ни богато
живу я в Севафьёлль,
жизни не рада
ни утром, ни ночью,
жду, не блеснет ли
войско князя,
Вигблер под князем
сюда не примчится ли,
как бы тогда я
конунга встретила!
Так убегали
в страхе безмерном
перед Хельги враги
и родичи их,
как козы бегут
по горным склонам,
страхом гонимы,
спасаясь от волка.
Так возвышался
Хельги меж конунгов,
как ясень гордый
в зарослях терна
или олень,
росой обрызганный,
он из зверей
самый высокий,
рога его блещут
у самого неба!»
Холм был насыпан на могиле Хельги. И когда он попал в Вальгаллу, Один предложил ему править всем наравне с ним самим. Хельги сказал:
«Хундинг, сначала
всем ноги омоешь,
огонь разведешь,
и привяжешь собак,
и свиньям дашь пойло,
коней попасешь, –
тогда только смеешь
об отдыхе думать».