Я зашел в учебное здание и опять увидел тебя. И внутри снова что-то щелкнуло с еще большей силой. Я засмотрелся на тебя и заметил, что ты ненавидишь эту школу и задаешься вопросом: «Господи, но почему я именно здесь? Кто все эти ужасные люди?» И тогда я почувствовал в тебе некую… родственную душу. Понял, что у тебя есть проблемы… Причем такие серьезные, что ты не можешь жить так, как хочешь.
Опоздал я на урок не потому, что действительно опоздал, как вы все подумали. Я пришел позже потому, что долго смотрел на тебя, а потом никак не мог решиться зайти в класс.
Когда мне мистер Твинкс сказал куда садиться, я увидел тебя в первом ряду, сидящую одну. В мыслях: «Нет, я не смогу с ней сесть!» Я заметил, что он указал только на вторые и третьи ряды, и понял, что ты тут славишься сама знаешь, как. Мне хотелось пойти к третьему ряду, где я могу спокойно сидеть один, но… нет. Мои ноги против воли направились именно к твоей парте. И тогда я понял, что влип по полной. Я иногда прокручиваю в голове. «А что… если бы тогда я не сел с тобой?»
Знаю, что, по сути, первым все-таки должен был поздороваться я, как истинный, по твоим словам, джентльмен, но… я боялся. Так же, как и ты, я боялся сделать первый шаг. Я думал, что ты захочешь быстрее от меня отсесть, но Гризли Браун продержалась с таким сухарем, как я, целых два дня! А вообще… я дал себе слово в первый день: если ты поздороваешься, то я обязательно буду с тобой разговаривать и помогать. Еще стану для тебя близким человеком.
Когда прошел уже второй день в новой школе вместе с тобой на каждом уроке…я потерял всякую надежду, что ты сможешь действовать. Только я приготовился третьего сентября, чтобы сделать первый шаг, как заметил, что ты повернулась в мою сторону. Я улыбался, но ты точно этого не видела. Краем глаза заметил, как ты зажимала глаза от неудобства. И тогда – облегченно вздохнул. А ты сказала «привет» . И вот именно с этого момента моя жизнь кардинально поменялась. Я каждый день думал о тебе, разбирался в твоих проблемах… Я пытался понять тебя. Раскрыть, как говорится, все карты твоей жизни.
Я узнавал тебя. Точнее старался этим заниматься. Изо дня в день мои чувства к тебе превращались не просто в дружеские, а в совершенно другие. В более глубокие. Я никогда не знал, что такое испытывать любовь к человеку. Но, благодаря тебе, мне стало все предельно ясно. Рядом с тобой у меня внутри как будто что-то расцветает, оживает и ради этого…хочется делать всё – жить, например. Признаться честно, я думал практически каждую секунду об этом. В какой-то степени злился на самого себя. Не понимал толком ничего, но все равно был счастлив.
В тот роковой день, 3 октября 1997 года, я наконец-то решился признаться тебе в своих чувствах (к этому дню я даже перепел одну песню специально для тебя!), но ты меня опередила и сказала, что хочешь быть друзьями. Как я мог что-то изменить? Я понял, что ты совершенно не готова к такой правде. Если бы я признался тогда, что влюблен в тебя до мозга костей, то ты скорее всего бы испугалась, и мы бы уже не смогли выстроить те отношения, которые в итоге у нас с тобой сложились. Тогда, я, пересиливая себя, дал себе слово, что, не смотря ни на что, сделаю тебя счастливой, пусть даже если и буду являться всего лишь другом. Ради любви, я готов на всё.
Твои проблемы стали мне понятны. Ты жила без внимания родителей, и поэтому для тебя находиться в обществе было самой настоящей пыткой. Как только я заметил, как ты раскрылась на уроке литературы после всего лишь нескольких слов: «Я тебя слушаю», я понял, что ты никогда раньше не ощущала поддержки, какого-то соучастия… но остро в них нуждалась.
Как-то в декабре, это точно было зимой, ты заболела, и я примчался к тебе домой. Тогда ты встретила меня в своей пижаме, с распущенными волосами… Такая естественная, испуганная, соблазнительная, такая настоящая! Ты не можешь предположить, что на тот момент творилось в моей душе. Я очень старался себя не выдавать, я пытался всячески отводить взгляд. Боже мой, с тобой я стал чемпионом по навыку «скрывать свои чувства»!
В тот же месяц отец сообщил мне, что ему предложили работу на севере. Я хотел тебе сказать, но не смог, потому что ты снова меня опередила. Ты сказала, что Дилан тоже уедет, и я понял, что сообщить мою страшную новость будет настоящим ударом для тебя.