День был пасмурный, но Ярославу все равно было жарко. Одет он был в зерцало, состоявшее из крупных позолоченных пластин, соединенных ремнями и весившее, кажется, целую тонну. Защитные щитки на ногах и руках делали его вид еще более устрашающим. Шлем, он держал в руке, собираясь надеть его позже. Волосы по обычаю были распущены и лишь по бокам заплетены в тугие косы, что б не мешать воину. Проезжая сквозь толпу к воротам он в смятении оглядывал все вокруг.
«Покажись, выйди... дай мне увидеть тебя, прежде чем я уеду, возможно, на верную смерть» молил он про себя, но копну рыжих волос в толпе так и не увидел. Доехав до ворот и спешившись, Ярослав поприветствовал отца почтительным поклоном. Прослушав напутственную речь, что нужно быть сильными духом в борьбе за Русскую землю, он дал знак дружине и те двинулись вперед, под одобрительные возгласы толпы, через главные ворота.
Ярослав наблюдал, как воины проходят мимо него, выстраиваясь в стройные шеренги, и думал о том, что многие из них не вернутся в родной дом. Скольких бойцов и друзей он потерял в битвах, а скольких еще предстоит потерять? В этот момент в его душе шевельнулось странное, не свойственное ему чувство. Он захотел покоя, как часто они спорили с братом, Владимир говорил, что устал от войны, что ему милее дом, дети и простые хлопоты мирской жизни. Ярослав же вечно рвался в бой, обычная жизнь казалась ему скучной, и только в бою он чувствовал, что живет. Но теперь князю не хотелось сломя голову мчаться в атаку, подвергая свою жизнь опасности.
У него появилось то, чем стоит дорожить, что он может потерять. И все это можно было выразить одним диковинным словом – Алиса.
Что-то отвлекло его внимание, над воротами, там, где располагались смотровые башни, мелькнуло красное пятно. Ярослав напрягся, этот цвет он не спутает ни с одним другим. Соскочив с коня, он помчался к ближайшей лестнице, что вела на крепостную стену. Перепрыгивая через две ступеньки, князь в мгновении ока оказался наверху и осмотрелся в поисках желанной цели.
Ярко-красный силуэт в плаще на фоне низких туч и серого неба. Она стояла, прижавшись плечом к стене, так, что выступ смотровой башни полностью закрывал ее от взглядов людей внизу, зато она могла видеть все как на ладони. Рыжие волосы трепал ветер, она куталась в плащ, стараясь сохранить остатки тепла. Повсюду в воздухе летал пепел, от костров, что всю ночь жгла стража, охраняя ворота.
Ярослав окликнул ее и она, вздрогнув, резко обернулась. Глаза Алисы расширились, потемнели и стали темно синими, как и осеннее небо у нее над головой. Он медленно приблизился, отмечая про себя, какой хрупкой и беззащитной она выглядит на фоне предгрозового неба, в облаке серого пепла. Как же ему хочется защитить ее, прижать к себе, сказать, что все будет хорошо и больше никогда не отпускать. На секунду у него мелькнула безумная идея взять ее с собой, но он тут же одернул себя.
В шаге от нее Ярослав остановился и стал всматриваться в это лицо, которое хотел запомнить навечно. Длинные волосы, потемневшие от влаги, напоминали цветом опавшую листву. На ее бледном лице сияли глаза, в которых стояли слезы. Слезы, которые Алиса пыталась скрыть и такая обреченность читалась в ее взгляде, что ему захотелось завыть. Ярослав замер, не в силах двинуться. От ее красоты голова шла кругом, а почти затравленное выражение лица, рождало безысходную ярость в груди.
Ему хотелось упасть к ее ногам и умолять дождаться его, просить о милости быть его навечно. Сказать, что его тело и душа, что он весь без остатка принадлежит ей. Но слова не шли с языка, грудь будто бы сдавило тугой цепью. И он сделал единственное, что сейчас желал, опустился на одно колено подле нее, преклоняясь перед ней, отдавая себя в ее власть, и протянул к ней руку, в которой была зажата красная лента. Оба они, понимали, что, как и ночью, этот жест значил гораздо больше, чем выглядел со стороны.
Очень медленно, будто во сне Алиса высвободила руку из складок плаща. На фоне яркой, тяжелой ткани ее рука выглядела особенно бледной и тонкой, дрожащими пальцами она взяла алый кусок материи. Он расплел одну из боевых косичек, что были заплетены по бокам от его лица. Девушка приблизилась и начала вплетать ленту в косу.
Ярослав затаил дыхание, ему вдруг вспомнился их первый поцелуй, в озере, который казалось, был сто лет назад. Тогда он чувствовал, что не только их тела, но и судьбы соединяются в одну, так и сейчас, ему казалось, что Алиса навечно привязывает этой лентой свою душу к его душе, что теперь они одно целое. И он благодарил Бога, за то, что она появилась в его жизни, что теперь частица нее уедет с ним. Его Алиса – лента в его волосах.
В голове крутилась строчка из ее вчерашней песни « вспоминай мое имя, прикасайся рукой...». Поднявшись с колен, он сделал непроизвольный жест рукой, проведя пальцами по прохладной материи в волосах.
Алиса смотрела на него и еле сдерживала слезы, вся в облаке пепла, она походила на восставшего из огня феникса. Грудь опять сдавили железные тиски и не сумев сдержать себя, он подался вперед, желая схватить ее в объятия и вновь сделать своей, но вместо этого, лишь благоговейно коснулся губами ее нежного рта.
Боль, пепел, обреченность... таков был вкус этого прощального поцелуя. С трудом оторвавшись от нее Ярослав, резко отвернулся и не оглядываясь пошел прочь, зная, что если пробудет рядом с ней еще хотя бы минуту, не сможет уехать.
Вскочив в седло, он галопом проскакал выстроенное в ряды войско и направил коня вперед. Армия двинулась за ним, но Ярослав не замечал ничего вокруг. Он гнал Агата вперед. Даже не оглядываясь, князь знал, что на смотровой стене еще долго будет виден силуэт в красном плаще.
Его Алиса – лента в его волосах.