Глава шестая, в которой Лестари Трай неожиданно для себя становится жрицей
«Сирота я, сирота,
Плохо я одета,
Никто замуж не берет
Девицу за это».
Народная песня.
1
Лестари Трай никак не могла взять в ум, что же такое теперь происходит в ее жизни. С утра она начала работать стажером в корпорации «Муяссарр Массна Таярра» в провинции Бенгулуку, а уже к вечеру оказалась жрицей на отдаленной островной гряде Гиллисулат.
И это после того, как провела целых пять безвыездных лет в закрытом интернате для девушек из благородных семей в родном Негуквонге! Голова просто шла кругом!
Пять лет назад Лестари потеряла в авиакатастрофе обоих родителей. Опекуном ее стал ближайший родственник – двоюродный брат отца Кусумо Сукафо, живущий в соседней провинции. Их семьи общались не так чтобы часто, но Лестари была знакома и с тетей Ютари, супругой дяди Кусумо, и с их дочерьми Путри и Пати.
Осиротевшая девушка понимала, что никто не позволит ей жить в родном доме самостоятельно, под присмотром одних лишь гувернанток, и ожидала, что опекун заберет ее к себе в Бенгулуку. Но он почему-то выбрал местный интернат.
Семнадцатилетняя умница и красавица из богатой семьи, привыкшая к совсем другой жизни, с трудом свыкалась со строгими патриархальными порядками нового места обитания. У нее дома пресловутое «Уложение о приличествующем благонравной дочери облике и поведении» считали историческим документом, а здесь оно едва ли не приравнивалось к Уставу школы!
Впрочем, образование в интернате давали хорошее, и Лестари выпустилась из него не только с волосами длиною до колена, но и с дипломом по специальности «Экономика и управление» и сертификатом об окончании курса «Страховое дело».
Специалистов с дипломами, в которых стоял скромный штамп интерната «Во славу Негуквонга», высоко ценили по всей стране. Однако их обладательницам редко удавалось ускользнуть из родной провинции, где работодатели придавали значение не только образованию, но и соответствующему воспитанию.
Выпускницами патриархального интерната было очень удобно командовать, а вопрос об оплате их труда решался через старших родственников, с которыми всегда можно было договориться.
Перспектива терпеть унизительную опеку до тридцати двух лет, когда негуквонгские законы наконец признают ее право распоряжаться собственной жизнью, приводила девушку в отчаяние. Это же еще почти десять долгих лет! Но выхода никакого она не видела.
За годы, проведенные в интернате, Лестари не раз приходилось размышлять, почему дядя Кусумо поступил с ней так. Ведь сам он, хоть и родом из Негуквонга, живет в Бенгулуку, где нравы гораздо свободнее, и его собственные жена и дочери не носят бунчу и волосы до колена. И еще Кусумо было прекрасно известно, что в семье двоюродного брата тоже не придерживались старых обычаев и никогда не накладывали на дочь абсурдных ограничений.
Если бы опекун забрал подопечную в Бенгулуку, пусть не в свою семью, а в какой-нибудь местный интернат, негуквонгские, драконовские по отношению к женщинам, законы на нее не распространялись бы, и Лестари, как все жители провинции, стала бы самостоятельной в двадцать четыре года.
Но дядя почему-то поступил так как он поступил, значит, какой-то свой интерес у него есть.
Неужели дело в родительском наследстве? Но ведь Кусомо так и так получил право управлять им с того момента, как его признали опекуном двоюродной племянницы. Да и сам он достаточно богат, и должность в корпорации у него высокооплачиваемая.
Дядя Кусумо появлялся в интернате пару раз в год, долго разговаривал с директором, потом на целый день вывозил Лестари в город, где водил ее в парк и кафе, а потом в театр или на какую-нибудь выставку. Родственников сопровождал нанятый фотограф, который делал художественные фото их прогулки для семейного альбома. Так говорил дядя.
Ничего, кроме чувства парализующей неловкости, девушка от этих встреч не испытывала. Она попыталась было поговорить с опекуном о своем положении в самый первый раз, но наткнулась на жесткую отповедь.
Дядя сообщил Лестари, что действует в ее интересах, хоть она этого пока и не понимает. Родители ее избаловали, но теперь она сирота без защиты семьи. В закрытом интернате безопасно, там она получит должное воспитание и образование. Да, она выйдет из его стен в двадцать два года, по негуквонским понятиям уже перестарком, но дядя очень постарается найти для нее хоть какого-нибудь жениха, пусть и не самого завидного. И обязательно устроит на работу. Здесь же, в Негуквонге.
2
Когда после получения диплома опекун раздобыл для Лестари приглашение на стажировку в компанию, где работал сам, девушка очень обрадовалась, хотя иллюзий относительно своего будущего давно не имела.
Больше полугода в Бенгулуку дядя все равно ее не продержит, иначе на Лестари начнут распространяться местные законы об эмансипации, чего Кусумо, судя по всему, ни в коем случае допускать не собирается.
Во всяком случае, он сразу же предупредил, чтобы Лестари не вздумала укорачивать волосы – в Ненгуквонге потом не поймут.
На время стажировки Кусумо поселил племянницу в своем доме.
Троюродные сестры Путри и Пати, которые не видели Лестари все эти годы, с плохо скрываемой насмешкой смотрели на ее сверхдлинные волосы, на дорогую, но консервативную одежду.
Похоже, девчонки думали, что это ее собственный выбор.
Лестари не стала их разубеждать. Считать живущих в этом особняке своей семьей у нее не было никаких оснований.
Кусумо опять пригласил фотографа, который запечатлел семью Сукафо вместе с гостьей. Фотограф явно получил негласное указание подчеркнуть дремучую патриархальность ее одежды на фоне нарядных сестер, но Лестари было все равно.
Потом была еще фотосессия в корпорации, где Лестари провели по зданию и показали действительно впечатляющий «Зал достижений».
После этого одна из лучших выпускниц интерната «Во славу Негуквонга» попала на место стажировки в планово-экономический отдел, получила первое задание и убедилась, что не испытывает ровно никаких затруднений с его выполнением. И что вполне могла бы работать здесь или в другой крупной компании Бенголуку на постоянной основе. Но судьба в лице опекуна готовила для нее иное. Что ж, Лестари хотя бы постарается получить во время стажировки весь возможный опыт.
Так девушка думала почти до конца своего первого рабочего дня. Часа за полтора перед его окончанием прибежал взволнованный дядя, отозвал Лестари в сторонку и сообщил, что для нее открылась грандиозная возможность стать на месяц жрицей на Дороге Предков на острове Хильмадук, и что отбывает туда она прямо сегодня. И со всей возможной скоростью утащил ее собираться.
3
Уговорить Кусумо Сукафо отправить воспитанницу жрицей на острова Гиллисулата оказалось не просто просто, а очень просто. Как Кахья Вуландари и предполагала.
Для разговора она пригласила коллегу в пустующий зал совещаний на шестнадцатом этаже здания. Заинтригованный мужчина прибыл через двенадцать минут – как только закончил готовить справку по затратам на производство базовой модели летуна «Вместительный», которую у него отчего-то срочно затребовал глава корпорации. Все это время Кахья в нетерпении расхаживала по помещению – у нее и самой на сегодня было запланировано немало дел, которые она отложила из-за племянницы.
Собеседники расположились друг напротив друга в самом конце бесконечно длинного стола, где обычно усаживались самые незначительные участники совещаний. После нескольких обязательных вежливых фраз Кахья перешла к сути своего предложения.