Остальная же часть Дома, в том числе комнаты, в которых жили жрицы, были вполне современны.
В технической части здания располагалось изолированное помещение, где закончившие путь по Дороге Предков охотники возвращались в цивилизованное состояние, могли привести себя в порядок и переодеться. В примыкающем с задней стороны к дому крытом ангаре мужчин ждали их собственные летуны, на которых они покидали остров.
Летуны доставлялись сюда специальной службой, ведь начинали свой путь охотники с противоположной стороны острова. У молодежи, да и некоторых взрослых считалось особым шиком, выйдя из первобытных джунглей, вернуться в цивилизацию за штурвалом современного летуна. Других забирал служебный транспорт.
В целом же планировка Домов жриц была весьма запутанной, и рядом с техническим входом даже висела схема здания.
Новую жрицу Рата нашла во внутреннем дворе, пройдя перед этим в ее поисках весь дом насквозь. Лестари расслабленно сидела на стилизованной под древность скамье, уткнувшись в незнакомый гаджет. Кажется, это был коммуникатор неизвестной Рате фирмы.
Одета негуквонгка оказалась в нелепое платье до пят, украшенное каким-то этническим рисунком. Длину волос новоявленной жрицы оценить не удалось, так как голова ее оказалась покрыта объемной плоской шапочкой той же расцветки, что и платье. И бунчи, вопреки ожиданиям, на девушке не оказалось.
Увидев Рату, Лестари поднялась с бревна и радостно ей улыбнулась. Рата отметила, что ростом девушка высоковата и выглядит взросло для своих двадцати двух лет, но в целом, несмотря на странный наряд, очень симпатична.
Рата поздоровалась с новой жрицей и предложила ей пройти для инструктажа в дом. Разговор предстоит серьезный, может, придется что-нибудь записать.
Лестари в растерянности посмотрела на собеседницу, потом что-то сказала, но язык оказался Рате совершенно не знаком. Вот это сюрприз!
Ни о чем таком Инданн Касих ее не предупреждала.
На каком языке эта негуквонгка говорит? Может, это какой-то их местный диалект?
Между тем девушка печально вздохнула, оценивающе осмотрела жрицу-наставницу, вытянула из-за ворота платья еще один гаджет, висевший у нее на шее на шнурке, и принялась вертеть его в руках, нажимая на все кнопки подряд и что-то скороговоркой проговаривая.
«Да это же универсальный переводчик, – догадалась Рата, – только какой-то устаревшей модели. Наши поминиатюрнее и надеваются сразу на ушную раковину. Сейчас мы во всем разберемся!»
В экипировку жриц универсальные переводчики входили в обязательном порядке. Родовая память вела себя причудливо, и минангапаусские мужчины, ступая на Дорогу Предков, порой начинали объясняться на древних примитивных языках. Наставница приготовила для Лестари один такой, но сейчас для ускорения процесса универсальными переводчиками придется воспользоваться им обеим.
Рата жестами велела Лестари подождать ее на улице, и быстрым шагом пошла в дом за дополнительным переводчиком. Небольшой запас их всегда имелся в запертом ото всех, кроме старших жриц, хранилище.
Хорошо, что у некуквонгки есть с собой коммуникатор, на котором она наверняка хранит немало записей на родном языке. Настроить переводчики удастся за пару минут.
Выйдя из Дома Жриц, наставница обнаружила новенькую там, где и оставила. Девушка снова села на скамейку и терпеливо ждала ее возвращения. Лицо ее было совершенно спокойным.
«Верно Инданн сказала про некуквонгских женщин, – подумала Рата. – Они привыкли во всем совершенно полагаться на старших. Я бы в такой ситуации вся изнервничалась. А эта сидит себе, ни о чем не заботясь и ожидая, что я сейчас с лету решу возникшую проблему. А я и решу».
Рата села рядом с Лестари на скамейку и жестами объяснила, что просит включить коммуникатор и положить между ними на бревно, после чего пристроила сверху оба переводчика. Умные устройства должны были считать содержащуюся в коммуникаторе информацию контактным способом, провести анализ языка и предложить перевод.
Буквально черед пару минут оба переводчика издали сытый щелчок, сигнализируя, что процесс завершен. Рата забрала устройства и случайно нажала на что-то на чужом коммуникаторе. Приятный мужской голос запел непонятное: «Ты Левокумье, ты единственный мой дом, ты славишься людьми и их трудом! Ты Левокумье, ты судьба моя!..»
Рата взяла один из переводчиков, завела его за ухо, вставила наушник и с ужасающим акцентом произнесла по-русски:
– Мой единственный дом и судьба – это Левокумье. Там живут славные работящие люди. Ты понимаешь мои слова?
– Да, – ошарашено ответила Елена.
До чего же странная у Галины сестра! Принесла еще два универсальных переводчика и настроила их на русский язык. Как же она живет в Урожайной, если не понимает ни слова? Хотя, может статься, она сестра Галины по отцу, и переехала в станицу совсем недавно из какой-нибудь национальной глуши?
Вон она какая – невысокая, черноглазая, и с такими черными волосами, что они, кажется, отливают на солнце в зеленцу. И одета-то как непривычно, но при этом очень стильно. Платье-пиджак сочного зеленого цвета длиною по колено, но не на пуговицах, а с запахом, тонкие шелковые брюки тоном темнее. На ногах очень качественные сабо.
Похожа ли она на Галину? А вот кто его знает. Знакомились-то они в темноте. Но Галина точно повыше ростом будет и помассивнее, что ли.
Но переводчик-то, переводчик! Надо купить себе такой перед следующей поездкой в Европу. Она, конечно, на приличном уровне знает английский, но ситуации всякие бывают. Или лучше махнуть в Дербент? Элла Вадимовна мимолетно обмолвилась, что это самый древний город России, и ему, как и Парижу, две тысячи лет.
Рата в это время пыталась вспомнить, что такое Левокумье. Как ни билась, она не могла припомнить в Некуквонге населенного пункта с таким названием. Спохватившись, она отдала молодой жрице второй переводчик, и та немедленно заправила его за ухо.
– Меня зовут Рата. Бери свои вещи, Лестари, пойдем в дом, я там тебе все покажу и объясню, – ласково сказала жрица-наставница. Она была довольна, что проблема с языковым барьером так быстро и безболезненно разрешилась.
– Я не Лестари, я Лена, – неожиданно заявила девушка, смешно выговаривая слова.
«Лена? Почему Лена?» – удивилась Рата и тут же нашла объяснение. Наверное, это «имя для чужих» или, наоборот, «домашнее имя». Что-то про внутренние традиции Негуквонга, связанные с именами, она недавно читала.
Или нет, это было в нашумевшей мелодраме «Моя запретная любовь». Там героиню Кинты Китры при разных обстоятельствах называли то Джи, то Дви, а то и вовсе Адивура.
Но жрицу положено называть по официальному имени, указанному в документах, и она сейчас об этом скажет негуквонгке.
– Здесь тебя должны называть Лестари. Имя жрицы нельзя менять.
«Здорово! Я, оказывается, уже не помощник тамады Елена, а жрица Лестари!» – удивилась туристка, и с языка у нее слетело:
– А где тогда верховный жрец Нурабад?
«Зачем я это сказала? – тут же опомнилась Лена. Не факт, что этой Рате (что за имя, кстати, такое?) знакома опера Жоржа Бизе «Искатели жемчуга». Неудобно получилось».
И действительно, Рата посмотрела на нее с большим удивлением.
– Лестари, какой Нурабад? Жрицы все женщины. Ты и этого не знаешь? Ничего страшного (на самом деле «караул»!), я сейчас все тебе объясню.
И Рата принялась объяснять.
Собственно, ничего нового Елена от нее не узнала. Примерно то же самое ей рассказывали в турфирме, только без этого забавного акцента. Отличия нашлись только в деталях.
Рата начала с того, что современный человек (особенно это касается жителей больших городов) находится под постоянным психологическим прессингом, что в итоге сильно отражается на состоянии его здоровья. Ситуацию способен поправить экологический туризм с полным погружением в исконный быт. Такой отдых полностью разгружает мозг и очищает сознание.