Вот в филиале турфирмы на Вологодчине, где зимой белье полоскали с проруби, устраивали настоящее шоу. Туристы запоминали этой действо на всю жизнь, что называется, внукам рассказывали!
Под вечер Светлана повела подопечную встречать с выпаса стадо коров.
Даже никогда не бывавшей в деревне Елене Маклаковой пастух наверняка показался бы слишком косплейным, но Лестари смотрела на него во все глаза. Парень надел, что называется, все лучшее сразу: у него была и котомка за спиной, и соломенная шляпа, и свирель, и кнут, и пастушья собака.
Не хватало только лаптей на ногах, хотя такой вариант одно время и рассматривался турфирмой.
Сама Светлана корову на подворье сейчас не держала. Молоко она покупала у соседки; к ней же по договоренности водила посмотреть на вечернюю дойку «своих» туристов. Светлана вознамерилась было порадовать Лестари этим зрелищем прямо сейчас, но поняла, что мычащее стадо крупных рогатых животных, вдруг заполнившее собой всю улицу, слегка напугало горожанку.
Она смотрела на коров так, как будто видела их впервые в жизни. Не вблизи и вживую, а вообще.
Светлана решила, что на сегодня впечатлений девушке будет достаточно, и увела ее в дом мыться, ужинать и спать. Завтра будет новый день, и туристку точно так же надо будет чем-то занять.
От обилия впечатлений у Лестари, что называется, опухла голова. Для нее все так завертелось и закрутилось, что она ни разу не вспомнила ни столичную жизнь, ни опекуна.
Впрочем, он тоже о ней не вспоминал.
Кусумо Сукафо, в этот самый момент с огромным самодовольством исполнявшему обязанности гендиректора корпорации (одни совещания он попервоначалу собирал по пять раз в день!) и в страшном сне не могло присниться, что предвыборное шоу «Сиротка из Негуквонга» под угрозой.
Соглашаясь отправить племянницу жрицей на острова Гиллисулата, он, конечно, не предполагал, что попадет она совсем не туда, и вместо жестко регламентированных обязанностей жрицы ей достанется суматошная роль помощницы тамады.
И что она станет встречаться с кучей всякого постороннего народа.
Иначе никогда бы на такое не согласился. Ведь даже над женщинами со строгим негуквонгским воспитанием легко утратить контроль, стоит дать им немного воли.
Между тем Лестари, объявленная дядей перестарком, которому он будет искать жениха из милости, внезапно обнаружила, что мужчины так не считают и вполне активно на нее заглядываются. То же самое она могла бы заметить уже в офисе «Муяссарр Массна Таярра», но там стажерка была под плотным приглядом опекуна и думала только о том, как показать себя достойно.
Да и работать в корпорации приходилось с документами, а здесь с людьми, среди которых она внезапно – будто пелена упала с глаз – обнаружила довольно много интересных молодых мужчин.
Но приглянулся Лестари совсем уж необычный.
3
Канат Джангалиев родился в жаркой Астрахани, где, собственно, и продолжал жить по сей день. В станицу Урожайная этим летом он попал по воле случая, приехав сюда по просьбе армейского друга Костаса Иониди. По национальности Костас был самым настоящим греком, коих в Ставропольском крае насчитывается несколько десятков тысяч. Экскурсовод Элла Вадимовна могла бы посвятить их появлению в этих краях не менее чем трехчасовую лекцию, но мы ограничимся замечанием, что Россия – страна отнюдь не мононациональная, так почему бы в ней не проживать и грекам?
Военкомат командировал астраханца и ставропольца в Южный военный округ, и парни вместе служили срочную в ремонтно-эвакуационном полку, дислоцированном в небольшом городке Славянск-на-Кубани Краснодарского края.
В части парней учили восстанавливать в полевых условиях неисправную и поврежденную технику. Для обоих это оказалось в тему, поскольку до армии Канат успел закончить автодорожный колледж, параллельно помогая в семейной автомастерской, а Костас, хоть и был самоучкой, но подвизался на перспективной для карьерного роста должности «подай и поднеси» в автопарке местного филиала турфирмы «Ясные зори».
Как почти любой сельский парень, Костас умел водить всякий попавшийся под руку транспорт лет с четырнадцати, но, понятное дело, получил права только после восемнадцати, перед самой армией. Собственного автомобиля у юнца долгое время не имелось, но мечта им обзавестись была. Сейчас Костас позвал друга помочь ему восстановить купленный по случаю за недорого сильно неновый, к тому же побывавший в аварии «Хундай». (Греку было известно, что корейцы назвали свою марку хёндэ, но если в России сказали хундай, значит – хундай!)
Костас обещал Канату рыбалку (нашел чем заманивать астраханца!), блюда национальной кухни (уже теплее) и большое количество отдыхающих девушек (а вот это совсем интересно). На самом деле ставропольцу была нужна не столько помощь (что он, сам с хундаем не разберется?), сколько компания бойкого и веселого армейского друга.
Еще до армии Костас отвоевал себе под личную автомастерскую часть хозяйственного двора семейной усадьбы. Отец его был совсем по другой части – он трудился в местном ветеринарном пункте, и домашняя автомастерская была в полном Костасовом распоряжении. Однако возиться там одному общительному парню было скучно. Станичные же приятели были загружены, что называется, выше крыши – в разгаре был и туристический, и сельскохозяйственный сезон.
В станице Канату понравилось, и домой он совершенно не торопился, тем более что родители отпустили любимого младшенького к другу «хоть на все лето».
Приятели довольно быстро в четыре руки привели автомобиль в порядок, и сейчас в охотку занимались со старым мотоциклом, полностью его разобрав. День был жаркий, и оба парня светили загорелыми голыми торсами. Канат возился с техникой в одних длинных шортах и местами был украшен машинным маслом как спецназовец – боевой раскраской. Костас же предусмотрительно облачился в закатанный до колен засаленный ветхий комбинезон, из-за чего немного смахивал на сантехника из известных немецких фильмов.
Неожиданно со стороны центральной улицы станицы, которая незамысловато так и называлась «Центральная», раздались звуки гармони, бубна и невнятное хоровое пение. Из-за дальнего расстояния большинство слов было не разобрать, однако Канату явно послышалось что-то вроде «княгиня-лопата», что несказанно его удивило.
– Ну все, надо с мотоциклом потихоньку под навес перебираться, через пару часов дождь пойдет! – сделал неожиданный вывод Костас.
Канат с удивлением посмотрел на небо: на нем не было ни облачка.
– Слышишь на улице концерт? – стал объяснять друг. – Турфирма опять обряд вызова дождя проводит. Кстати, надо в ведерки чистой воды зачерпнуть – скоро к нам зайдут.
– И что, обряд работает?
– Конечно, работает – пока синоптики железный прогноз не выдадут, его не проводят. Если в прогнозе пишут неопределенное «возможен кратковременный дождь», турфирма этот балаган на улицы не выводит. Грозовой фронт к нам движется, сто пудов. Ливень будет. Так что, пожалуй, даже не под навес, а в сарай надо все заносить.
Канат поинтересовался, что там еще за княгиня Лопата по станице бродит.
– Ай, пойдем, сейчас все увидишь!
Костас вытер руки замасленной тряпкой и повел друга к воротам. По дороге он прихватил в палисаднике пару сушащихся на заборе в перевернутом виде небольших пластиковых ведерок и качнул в них примерно на треть воды из колонки. Парни вышли за ворота и присели на вкопанную у забора скамейку. Одно ведерко с водой Костас вручил другу, другое поставил рядом с собой.
Вскоре в пределах видимости показалась удивительная процессия. Главным действующим лицом обряда была ростовая кукла, сделанная на основе перевернутой лопаты. Металлическая часть была обвязана белой тканью, на которой кто-то довольно искусно нарисовал строгое чернобровое лицо. На черенке была укреплена поперечная палка, изображающая руки. «Княгиня» была наряжена в пестрое длинное платье, платок и фартук.
Княгиню Лопату «вели под руки» две девушки с длинными распущенными волосами, призванными символизировать, видимо, текущую воду. За ними шли гармонист и парочка волхвов. Далее следовала довольно плотная толпа туристов. Многие держали в руках листки с текстом обрядовых песен, выданные им турфирмой.