Ножи ожидаемо соскользнули по длинным перьям, зато один тяжелый дротик нашел свою цель – жирную нерасторопную курочку. Метнув вслед разбегающейся дичи последний оставшийся в руках топорик, охотник подбил огромного индюка. Птица со слегка подрубленной лапой, заполошно курлыкая, забила крыльями и попыталась скрыться, но охотник кинулся на нее аки тигр. В ходе короткого родео ему удалось дотянуться до отлетевшего в сторону топорика, и вторая птичья тушка пополнила его охотничьи трофеи.
Удовлетворившись результатом, Надиярр сначала собрал и очистил оружие, а потом занялся обработкой дичи. Оставив несколько самых красивых перьев для дополнительного украшения своей персоны, он споро ощипал и выпотрошил добычу, выбросив отходы прямо под дерево: джунгли все приберут.
Закончив с работой, Надиярр заскучал. Его товарищ все не появлялся, и от безделья охотник решил сплести себе травяную юбку. Не то чтобы первобытный мужчина задумался о приличиях, но сидеть с голым задом в кишащих насекомыми джунглях было не очень приятно.
Юбка получилась пышная и нарядная, особенно после того, как Надиярр украсил ее добытыми перьями, которые первоначально хотел вставить в прическу. Но так оказалось даже лучше – перья добавили юбке недостающего шика.
К удивлению Надиярра, Зуррга вышел из-за деревьев тоже в травяной юбке. В отличие от друга, он сплел одежку сразу же, как только углубился в джунгли. В руках Зуррга держал огромный пальмовый лист, которым обернул очень крупную, килограмма на два, лягушку. Земноводное недовольно пучило глаза и периодически делало попытки выпрыгнуть из рук охотника, но держали его крепко.
– Вкусна! – с одобрением и толикой зависти произнес Надиярр. Собственная добыча почти перестала его радовать.
Деликатесная лягушка-бык, которую забивали непосредственно перед готовкой, была большой кулинарной редкостью. Ее переднюю часть и задние ножки полагалось обжаривать в масле и подавать на стол на подложке из томленых баклажанов. Некоторые кулинары мариновали лягушку целиком в соевом соусе и уксусе, но в охотничье хижине очевидно не было для этого условий.
Похоже, Зуррга вознамерился преподнесли лягушку избраннице, заодно проверив ее кулинарные способности.
Настроение у Надиярра скакнуло вверх.
Жрица не показалась ему преисполненной великих хозяйственных талантов.
При знакомстве наметанный глаз модника отметил очевидную небрежность в одежде. Девушка она, конечно, милая, но рукава жреческого одеяния были «незаметно» подколоты булавками, а церемониальная шапочка надета слегка набекрень. Вряд ли она знает, как правильно готовить деликатесное земноводное. Значит, испортит редкий продукт и, как это принято у женщин, иррационально обидится на дарителя.
Коварный Надиярр мысленно потирал руки. Нет, он такой ошибки не совершит, и лично приготовит шашлычки из индейки. Жрице понравится!
4
Поимка деликатесной лягушки скорректировала планы охотников.
Первоначально они планировали насобирать на обратном пути разнообразных фруктов, и даже приметили некоторые полянки, но с норовящим удрать земноводным в руках, плюс прилично весящими тушками индеек, делать это оказалось совсем несподручно.
Пришлось возвращаться в хижину и разгружаться.
Пока Зуррга искал сосуд, в который можно было бы временно посадить лягушку, Надиярр быстренько нашел во дворе зону для готовки, оставил там птичьи тушки и ушел в набег.
Древний ритуал ухаживания среди многого прочего предполагал умение мужчин сходить «за зипунами». Удачливый жених должен был ограбить или обворовать кого-нибудь и не попасться, а преподнесенный невесте в качестве доказательства предмет очевидно должен был принадлежать другому индивиду.
Поскольку на острове, кроме него, было только два человека, а грабить потенциальную невесту было совсем не комильфо, выбор Надиярра был очевиден. Опуститься до того, чтобы воровать принадлежащее сопернику оружие охотник не мог, поэтому решил стащить единственный доступный предмет его гардероба. Воровато пригнувшись, Надиярр молниеносно стянул с ветвей уже полностью высохший саронг товарища и запрятал его под травяную юбку. При этом его собственного саронга на ветвях не обнаружилось – наверное, сорвало ветром.
Искать в траве кусок полотнища сейчас времени не было – следовало срочно припрятать добычу. Надиярр плотненько свернул ткань и засунул ее в заранее присмотренное дупло. Зуррга уже появился из-за угла хижины, и вскоре охотники снова шагали по еле видной тропинке в сторону джунглей.
Елена в это время тоже не бездельничала. Вопреки скороспелому заключению Надиярра, девушка она была хозяйственная. Это хорошо знали ее подруги, которых она частенько угощала собственноручно приготовленной вкуснятиной. Забить и приготовить гигантскую лягушку Ленуха, конечно, не сумела бы, а вот приготовить шарлотку – за милую душу.
Вместо яблок, правда, пришлось использовать мелкие, но сладкие плоды какого-то цитрусового дерева, мука, хранившаяся в шкафу на кухне, была непривычно желтоватая, а лежавшие в холодильнике яйца имели черную в желтую крапинку скорлупу, но общий результат кулинарке понравился. Учитывая аппетиты здоровых мужчин, шарлотки она сделала сразу целых три, но одну незаметно для себя наполовину «уговорила» с чаем.
«Надо будет дома с цитрусовыми вариантами шарлотки тоже поэкспериментировать, девочек удивить, – между делом думала кулинарка. – Кстати, домой ведь совсем скоро, отпуск заканчивается. А я ни разу даже по лесу не побродила. Попросить, что ли, новых туристов взять ее с собой в «пампасы»? Вон как шустро они убежали назад за ограду. Старички-дачники так не делали».
Жрица выглянула в окно и увидела туристов, которые почему-то снова шагали в сторону леса. И когда они успели вернуться? Елене показалось, что и тогда, и сейчас с одеждой мужчин было что-то не то, но вот что именно, не давало разглядеть слишком уж большое расстояние.
И кстати, об одежде. В чем пойти на намечающийся ужин? Неудобное жреческое одеяние, честно говоря, надоело до чертиков. Но если она придет на ужин «в гражданском», не будет ли это расценено мужчинами неправильно? Думай, Ленуха, думай. Время до ужина еще есть.
Глава двадцать первая, в которой Лестари Трай предлагают работу
«Каждый труд благослови, удача!»
Сергей Есенин.
1
Первое, что стала делать Лестари на следующее утро после того, как стала невестой лучшего парня на свете, это запоминать местный язык. Для начала она решительно отключила (но не сняла) универсальный переводчик, чтобы попробовать метод языкового погружения.
За время, проведенное в поселении Плодородное, в ее памяти уже отложилось немало слов, которые наиболее часто приходилось повторять за переводчиком. Язык, на котором говорили на острове Хильмандук, довольно сильно отличался от государственного. Раньше Лестари не обращала на это внимания, бездумно повторяя за переводчиком фразы, но теперь осознала, что относится он к совсем другой языковой группе.
Странно это немного, конечно, ведь хотя Минангапау островное государство, речь жителей шести его провинций отличается разве что небольшими фонетическими особенностями, которые не каждое ухо и уловит.
Могут ли жители отдаленной островной гряды говорить на совсем другом языке? По логике вещей, здесь мог появиться максимум диалект. И, самое главное, на Хильмандуке был свой отдельный алфавит и другая письменность! Причем уличные указатели и названия учреждений почему-то не дублировались на государственном языке!
Кстати, и плотность населения здесь довольно большая, а ведь считается, что Гиллисулатская гряда почти безлюдна.
Во время вчерашнего разговора на крыше Канат рассказал, что язык, на котором она общается с ним с помощью универсального переводчика, русский, что сам он казах, а его друг, помогавший тащить лестницу – грек. И что ее наставница и квартирная хозяйка жрица Светлано – казачка, но это не национальность. «Поселение Плодородное – казачья станица», – пояснил тогда Канат, но понятнее не стало. А жить, когда поженятся, они станут в Астрахани, и язык там точно такой же.