На вкус зелье оказалось отвратным, но, к счастью, его было совсем немного. По началу ничего не происходило, и меня даже посетило сомнение, что Катрин забыла положить какой-то ингредиент. И тут я увидела, как её упитанные щёчки стали быстро впадать и втягиваться под скулы. Пухлые губки сдулись. Светло-голубые глаза налились насыщенной синевой. Золотистые кудрявые локоны сами собой укорачивались, распрямляясь и чернея. Силуэт истончался, и вскоре обтягивающая юбка-карандаш буквально свалилась с похудевших бёдер.
Я не видела себя и не знаю, что происходило со мной, но судя по довольному выражению лица Катрин, которое всё больше напоминало мне моё собственное, задуманное шло по плану. Вскоре я почувствовала, что платье мне сильно жмёт, и поспешила расстегнуть молнию, иначе она бы лопнула под натиском моего нового тела.
Наконец, когда процесс перевоплощения завершился, мы с Катрин обменялись одеждой. Теперь я словно в зеркало глядела: наша секретарша превратилась в мою точную копию. Катрин достала из сумочки пудреницу, оценила своё отражение, довольно улыбнулась и дала посмотреться мне. Я поднесла её к глазам, и у меня чуть ноги не подкосились: хромые демоны, как хорошо, что это не навсегда. Разве можно нормально жить с таким количеством макияжа на лице?
- Вот ещё кое-что, - Катрин лукаво улыбнулась моей же собственной улыбкой и протянула мне прозрачный пакетик с каким-то розоватым песком.
- Что это? - удивилась я.
- Порошок болтливости, - шепнула она доверительно. - Только Оскару не говори. Такое количество легально не купить. Мне его мой бывший достал, он в знахарской лавке помощником аптекаря работает. Я подумала, тебе может пригодиться.
Хм, она всё же не так глупа, как кажется.
- Спасибо, Катрин. Оскару не скажу. Могила, - ответила я, сунув подарок в карман юбки, и вышла из кабинета.
- Ну всё, я готова, материте.
- Леона, это ты? - у Оскара отвисла челюсть.
- А кто ж ещё, по-твоему? Тебе же говорили, Катрин — спец по зельям, а ты не верил, - усмехнулась я и, тряхнув светлыми кудрями, отправилась на задание.
На входе в «Кровавую Розу» рослый детина, напоминающий чудовище Франкенштейна, вывернул на изнанку мою сумочку и конфисковал всё, кроме телефона и губной помады. Замечательно. Ни тебе волшебной палочки, ни авторучки с острием, вместо пера, ни элементарного гипнотизирующего зеркальца. Ладно хоть порошок болтливости при мне, потому что кое-кто должен непременно заговорить этим вечером.
Внутри было дымно и смрадно. На сцене извивались в танце полуголые девицы, да и вокруг сцены — один сплошной сброд. «Кровавая Роза», злачное заведение, принадлежавшее Дику Дарку, давно завоевало дурную славу подпольной лавочки запрещённых артефактов и ядов, но маг-полиции никак не удавалось её окончательно прикрыть. Складывалось впечатление, что кто-то из Министерства нагревал здесь лапу.
Всегда казавшееся мне вызывающим одеяние Катрин, с откровенным декольте и вырезом по самое не балуй, в этих стенах сошло бы за монашескую рясу. Я чуть приподняла юбку, потянула вниз и без того глубокий вырез блузки, закурила сигарету и, виляя бёдрами меж столиков, пошла прямиком на свою жертву.
Дик Дарк сидел за барной стойкой. Белые волосы светились желтым пятном в свете софитов. Толстые бока свешивались с высокого барного стула, а петушиной расцветки рубашка на пару размеров меньше, чем требовалось, казалось, вот-вот разойдётся по шву на тучной спине.
Я пристроилась рядом, через одно сидение от него, подперев внушительным бюстом Катрин барную стойку, и заказала себе Призрака Леди Милдред. Что поделать, обожаю этот коктейль, к тому же на трезвую голову перетерпеть общество эдакого красавца будет не так легко. Дик был из телепатов, и мне пришлось изрядно поколдовать по дороге сюда, чтобы защитить от него мои истинные мысли.
Потягивая из трубочки розоватую пенящуюся жидкость и делая вид, что меня безумно интересует происходящее на сцене, я наблюдала из-под густо накрашенных ресниц, как рыбка клюнула на наживку. Дик расхорохорился, повернулся ко мне всем своим тучным телом и теперь буквально раздевал меня похотливым взглядом. Главное не смотреть, не строить ему глазки и делать вид, что я вообще его не замечаю. Такие, как он, любят сами брать на абордаж.