В нескольких странах христиане пикетировали кинотеатры, когда там показывали фильм Мартина Скорцезе «Последнее искушение Христа» (1988 г.). Хотя в этом фильме Христос изображен несколько простоватым, этого недостаточно для столь широко распространенной жесткой реакции. Ее вызвала откровенная сексуальная сцена с участием Иисуса и Марии Магдалины — хотя в фильме она подана всего лишь как фантазия. По причинам, которые мы постараемся проанализировать позже, сама мысль об этом вызывает у христиан странное отвращение, вероятно, потому, что затрагивает фундаментальный вопрос божественности Иисуса. Понятие сексуально активного Иисуса, даже при отсутствии намеков на брак, автоматически расценивается ими как богохульство: всякие предположения на этот счет рассматриваются как утверждение, что Иисус не является Сыном Бога. В «Последнем искушении» прослеживается очевидное восхищение автора фильма Марией Магдалиной, а также концепцией ее интимной связи с Иисусом. (Стоит отметить, что директор картины, как ни странно, верующий христианин.)
Однако вовсе не современная вседозволенность превратила Магдалину в святую. В истории она всегда включала в себя современное отношение к женщине, такое отношение, которое всегда оставалось табу для другого значительного женского персонажа Евангелия — отстраненной Мадонне. В викторианской Англии, например, Магдалина служила хорошим предлогом для изображения кающихся блудниц полуобнаженными и в мистическом экстазе: и грешница и святая одновременно, знакомая и неизвестная. В те времена в публичных домах были модными сцены с раскаянием, хотя такого рода мистерии не имеют ничего общего с историей Марии Магдалины, рассказанной в Евангелиях. В наши постфеминистские времена упор делается в основном на ее отношения с Иисусом.
Магдалина всегда выступала в роли лакмусовой бумаги для проверки современного состояния мирских сексуальных нравов, но ее образ отражал также отношение Церкви к женщинам и к их сексуальности. Она причислена к лику святых только в качестве раскаявшейся блудницы, и распространение этой легенды зависело от ее раскаяния и последующего смиренного одинокого образа жизни. Ее святость обусловлена ее самоотречением.
В последние два десятилетия Магдалина стала для христианской церкви критерием, который определял отношение Церкви к верующим женщинам, в частности, в тот момент, когда введение института женщин-священников в англиканской церкви вызвало ожесточенные споры. Не случайно при посвящении в сан первой женщины приходского священника в 1994 году в качестве темы для проповеди была выбрана история Нового Завета о том, как Иисус встретил Марию Магдалину в саду. Естественно, что единственная значимая женщина в истории Иисуса, за исключением его Богоматери, стала символом прав женщин для женщин-активисток в рамках христианской церкви. Обусловлено это тем, что власть Марии Магдалины над умами вовсе не воображаемая, она существовала всегда и оказывала глубочайшее воздействие в течение веков, что наглядно показала Сюзан Хаскинс в своей недавно опубликованной книге «Мария Магдалина» (1993 г.)[54].
Сначала притягательная сила Магдалины кажется загадочной, особенно с учетом того, что она упоминается в Новом Завете мельком. У нас возникло искушение, что ее случай аналогичен истории Робин Гуда, скудность информации о котором привела к возникновению легенд, призванных восполнить недостаток сведений. Но если кто и создал фантазию на тему Мария Магдалина, то это могла быть только Церковь. Образ Магдалины, как раскаявшейся блудницы, не имеет ничего общего с историей, рассказанной в Евангелиях от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна: персонаж, описанный в Новом Завете, резко отличается от образа, созданного Церковью. Евангелия являются единственными известными большинству людей источниками, где упоминается Мария Магдалина, поэтому обратимся к ним. До недавнего времени большинство христиан считали ее персонажем второго плана. Но за последние двадцать лет в восприятии учеными Магдалины произошел явный переворот. Сейчас ее роль считается гораздо более значительной, и на этих последних открытиях мы построили свою гипотезу.
Помимо Мадонны, Мария Магдалина является единственной женщиной, упомянутой по имени во всех четырех Евангелиях. Она первая появляется во время проповеди Иисуса в Галилее как одна из группы женщин, кто последовал за ним и «стали служить ему»[55]. Именно из нее он изгнал «семь бесов»[56]. Предание связало ее с двумя другими женщинами Нового Завета: Марией из Вифании, сестрой Марфы и Лазаря, и с неназванной женщиной, которая омыла Иисуса нардом из алебастрового кувшина. Эту связь мы исследуем позже, но в данный момент ограничимся персонажем, недвусмысленно обозначенным как Мария Магдалина.
Ее роль приобретает совершенно новое, более глубокое и вечное звучание, когда сообщается о ее присутствии при распятии и, что особенно важно, когда оказывается, что она была первой свидетельницей воскресения. Хотя в четырех Евангелиях сцена обнаружения пустой гробницы трактуется по-разному, тем не менее во всех четырех первая свидетельница, увидевшая, что Иисус воскрес, одна и та же. Это, несомненно, Мария Магдалина. Она была не просто первой женщиной-свидетельницей, но и первым человеком, кто увидел его после того, как он покинул гробницу. Этот факт большинство людей, предпочитающих видеть только Иисуса и его учеников в качестве его подлинных апостолов, не замечают.
Фактически Церковь в основание своего авторитета положила только концепцию апостольства: Петр назван «Первым апостолом» и, следовательно, тем каналом, по которому дух Иисуса доведен до потомков. Его авторитет, который, по мнению многих, связан с заявлением «на этом камне построю я мою церковь», официально основан на том, что он был первым из апостолов, кто увидел воскресшего Иисуса. Но текст Нового Завета прямо противоречит учению Церкви в этом отношении.
Таким образом, уже только в этом отношении Магдалина претерпела вопиющую несправедливость с далеко идущими последствиями. Она была первой из тех, кого Иисус наделил апостольскими полномочиями, поручив сообщить о своем воскресении другим ученикам. Достаточно любопытным является то обстоятельство, что на первых порах Церковь признавала ее истинное место в иерархии святых: она была наделена титулом Apostola Ароstolorum (Апостола апостолов) и даже более точно — «Первым Апостолом»[57]. Причина, по которой Иисус выбрал в качестве свидетеля своего первого появления после воскресения женщину, всегда была занозой для теологов. Возможно, наиболее оригинальное объяснение этому было дано в Средние века, когда всерьез приводили довод: самый быстрый способ распространения новости — рассказать о ней женщине[58]!
Теперь ученые пришли к выводу, что женщины играли гораздо более активную роль в движении Иисуса, чем обычно признавалось Церковью, причем как при его жизни, так и позже, когда вера начала распространяться среди язычников[59]. Может быть, некоторые сочтут это иронией судьбы, но истинная картина роли женщин, возможно, не была бы прояснена до сих пор, если бы не жаркий спор, развернувшийся в связи с кампанией посвящения женщин в сан. Роль женщины была сведена к минимуму только тогда, когда Церковь стала формализованным институтом под влиянием святого Павла. И процесс был ретроспективным. Другими словами, хотя женщины вовсе не были на втором плане в истинной драме Иисуса, Павел и его приверженцы сделали все, чтобы умалить их роль. Действительно, чтение только Евангелия может создать впечатление, что учениками Иисуса были только мужчины. Имеется всего одна ссылка в Евангелии от Луки, где упоминается о женщинах, путешествующих вместе с Иисусом. Поэтому не совсем понятно, когда центральное место вокруг креста вдруг оказывается занято женщинами, появившимися ниоткуда.
55
Лука 8:3. (Все цитаты приводятся по Библии короля Якова.)
[В традиционной Библии см. Лука 8:2:
«И некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов,»
56
Матфей 6:18.
[В традиционной Библии см. Мк 15:40:
«Были
59
Исследование по теме «Значение женщин в ранней Церкви» см. Torjeson, When Women Were Priests.