Как и в символизме картин Леонардо, Иоанн Креститель выступает как фигура важная сама по себе, а не просто в роли Предтечи Иисуса.
Спустя два года после массовых арестов, когда рыцарей все еще судили, каталонский провидец, занимавшийся оккультизмом, Раймон Лалл (1232—1316), ранее бывший непоколебимым сторонником Ордена, писал, что суды представляют собой угрозу «лодке святого Петра», добавляя при этом:
«Среди многих христианских секретов, быть может, есть такой, что вызовет неслыханное разоблачение, такое же, как возникло в случае тамплиеров... такой очевидный публичный позор может сам по себе опрокинуть лодку святого Петра[142]».
Лалл, по всей видимости, говорил не только об опасностях для Церкви, связанных с разоблачением тамплиеров, но и о других секретах равной сокрушительной силы. Видимо, он согласился с обвинениями в адрес Ордена, хотя в данный момент было бы недальновидным сомневаться в них.
Можно ли найти в Лангедоке, бывшем когда-то домом для самого большого количества тамплиеров в Европе, правду об Ордене? Даже по прошествии столь долгого времени в этом районе жива очень долгая память и здоровый скептицизм по отношению к общепринятым воззрениям.
Итак, катары и тамплиеры процветали здесь в одно и то же время, но, принимая на веру их ценности, эти две весьма влиятельные группы, по всей вероятности, находились на противоположных сторонах. Конечно, символ тамплиеров — красный крест на белом поле — считается чистым символом крестового похода. Но есть много признаков, указывающих на то, что тамплиеры были если не активными сторонниками катаров, то по меньшей мере симпатизировали «еретикам» в горах. Неоспорим бросающийся в глаза факт: тамплиеров в альбигойском крестовом походе не было. Следует признать, что интересы рыцарей в это время были связаны с далекой Святой Землей, и многие из них происходили из тех же семей, которые дали и катаров, но ни одно из этих обстоятельств не объясняет их полную незаинтересованность в ловле катаров.
Но каковы были подлинные интересы тамплиеров и мотивы, определявшие их деятельность? Были это простые воины-монахи, какими притворялись, или же было тайное оккультное измерение в их планах?
ГЛАВА ПЯТАЯ. ХРАНИТЕЛИ ГРААЛЯ
Традиционная академическая наука считает «чепухой» «оккультную» составляющую в идеологии тамплиеров: историки заявляют, что они были всего лишь воинами-монахами, какими себя и выставляли, что любое предположение об их связи с чем-то эзотерическим есть результат слишком богатого воображения или недобросовестных исследований.
Поскольку все в этом мнении единодушны, историки, интересующиеся этой стороной деятельности Ордена, не осмеливаются говорить об этом открыто, боясь испортить свою репутацию (и потерять академические гранты). Поэтому такими исследованиями не занимаются, а если и занимаются, то результаты не публикуют. (Есть несколько уважаемых историков, которые в частных беседах признают эзотерическую составляющую деятельности тамплиеров достаточно важной, но никогда не говорят об этом публично.)
В результате такого отношения некоторые важные места, связанные с тамплиерами, остались неизученными. Как мы выяснили, регионом, который пострадал больше других от этого обстоятельства, оказался тот самый, что представляет для нас наибольший интерес, — Лангедок-Руссильон.
Вне Святой Земли эти места были родиной тамплиеров — около 30% всех европейских крепостей и форпостов тамплиеров находились в этом небольшом районе. Но археологических работ здесь почти не проводилось, и некоторые ключевые места не исследовались никогда.
К счастью, пренебрежение этой тематикой со стороны официальной науки было компенсировано многими частными изысканиями людей, проявлявших страстный интерес к таинственным рыцарям. Кроме того, многие местные жители считали своим долгом охранять и защищать старые места пребывания тамплиеров. Имеются несколько «любительских» (не финансируемых, а не любительских в смысле непрофессионализма) исследовательских центров, таких как Центр по изучению и исследованию Ордена тамплиеров, которые посрамили академиков. Открытия этих энтузиастов, как археологические, так и связанные с документами тамплиеров, сохранившимися в местных архивах, весьма впечатляющие, особенно с учетом полного отсутствия финансирования и равнодушной апатией архивариусов и профессиональных историков.
Одной из таких групп является Абраксас, действующая под руководством двух эмигрантов, англичан по имени Николь Дейв и Тексан Чарльз Байватер в курортном городе Ренн-ле-Бейн. Их исследования вместе с работой сети таких же групп привели к солидным, документированным открытиям, которые позволили в буквальном смысле переписать историю тамплиеров. В борьбе против абсолютной апатии официальной науки, с одной стороны, и чрезмерного энтузиазма местных охотников за сокровищами — с другой, Николь и Чарльз нашли главные места тамплиеров, которых никогда не касалась лопатка археологов. Большинство их работ еще ждут публикации, хотя они собираются это сделать в ближайшее время.
Поэтому в поисках материалов о тамплиерах в этом еретическом центре Лангедока-Руссильона мы отправились не к академикам, но к Чарльзу и Николь.
Сидя в гостиной Чарльза в его квартире на главной (и практически единственной) улице Ренн-ле-Бейн, мы начали разговор с ним и Николь с расспросов о возможной связи между тамплиерами и катарами. Они ответили, что между этими двумя группами была очевидная связь и не только через родственные отношения семей, которую просмотрели историки: например, даже в разгар крестового похода тамплиеры укрывали у себя беглых катаров, и есть документальные доказательства их помощи рыцарям, активно сражавшимся на стороне катаров против крестоносцев.
Как сказала Николь:
«Следует всего лишь сопоставить фамилии катаров, перечисленные в документах инквизиции, с фамилиями тамплиеров того же периода, чтобы обнаружить, что они одни и те же. Особо следует отметить, что в некоторых домах тамплиеров проживали катары и даже были похоронены на освященной земле.»
Достаточно циничные исследователи предположили, что это происходило в порядке обмена собственностью и товарами на членство в Ордене Тамплиеров. На самом деле мы знаем о катарах, которые стали тамплиерами после того, как они полностью лишились собственности: им не только предоставляли кров, но они и умирали и их хоронили. Позднее тамплиеры делали все, что было в их силах, для катарских семейств или их потомков, чтобы вернуть их земли прежним владельцам[143].
Чарльз продолжал:
«В одном из районов тамплиеры даже позволили вести активные действия со своей территории. Катарские воины вступали в бой, а затем возвращались во владения тамплиеров. Это легко подтвердить документально».
Мы считаем исключительно важным тот факт, что при многочисленных, явно надуманных обвинениях против тамплиеров одно никогда не было им предъявлено — их тесная связь с такими еретиками, как катары. Инквизиция была отлично осведомлена об этом, что доказывается тем, что они выкапывали тела катаров, погребенные на землях тамплиеров, для последующего сжигания их в назидание тем, кто склонен к ереси. Происходило это даже через тридцать лет после окончания крестового похода. (Более того, инквизиторы пытали тамплиеров, поэтому если кто и знал об их связи, то именно они.) Очевидно, что имело место что-то еще, возможно, известное французской короне, но считалось это настолько опасным для публичного знания, что наружу не просочилось ни слова. При всех наших исследованиях, связанных с тамплиерами, мы испытывали неприятное — и все возрастающее — ощущение, что за всем этим кроется какая-то основная тайна, скрытая под покрывалом официальной истории. Не могли бы тамплиеры и катары сообща владеть каким-то потенциально взрывоопасным знанием? Была ли эта тайна причиной столь хорошо спланированной кампании Филиппа Красивого против тамплиеров?
142
Из Lull. Liber de acqiusitione terrae sanctae (March 1309), цитата из Hillgarth, Lull and Lullism in Fourteenth Century France, p. 104. В латинском оригинале написано: Pars ista osi-endit pericula navicule Sancti Petri et primo sic: Inter christianos sunt forte multa secreta de quibus secretis poterit orribilis re-velatio sicut de Templariis evenire ... hoc etiam dico de quibusdam palam turpissimus et sensibus manifestis, propter que periclitatur navicula Sancti Petri. Наша благодарность Кейт Принс за перевод.
143
Цитаты от Nicole Dawe и Charles Bywaters в этой главе взяты из интервью с ними в Rennes-les-Bains, 4 August 1995.