Сначала мы наивно исходили из априорного предположения, что любая женщина, последовательница Иисуса, будет отражена в таком тоне, поскольку она женщина и, следовательно, гражданин второго класса для евреев I века. Даже если так, положение, должно быть, сильно изменилось со времен Руфи и Наоми Ветхого Завета, чья жизнь подробно там расписана. Кроме того, привлекает внимание особое внимание авторов ко второму имени или прозвищу Марии — Магдалина. Хотя мы рассмотрим это отклонение позже, сейчас упомянем, что сам факт использования собственного обозначения авторами Евангелий указывает на женщину с независимыми средствами. Любая другая женщина в Евангелиях определена по статусу как жена, мать или сестра какого-то мужчины. А в данном случае это просто Мария Магдалина. Выглядит так, будто авторы Евангелий считали, что читатели сами знают, кто это.
В Евангелиях сказано о последовательницах Иисуса, что они «служили Ему имением своим», — что свидетельствует о наличии у них средств для этого. Была ли она одной из группы независимых женщин со средствами, которые, в сущности, содержали последователей Иисуса? Вне сомнения, многие ученые считают именно так.[6] Но каково бы ни было ее финансовое положение, Мария Магдалина, когда она вообще упоминается по имени, всегда занимает первое место среди женщин-последовательниц, даже перед Девой Марией, — за исключением тех мест, где есть особая причина поставить Деву Марию на первое место.
Братство Сиона считает, что Мария Магдалина — это Мария из Вифании, сестра Лазаря, та женщина, которая омыла ноги Иисусу. Если это так, то негативное отношение к ней авторов Евангелий становится еще более ясным. Они намеренно сделали так, чтобы затруднить опознание ее и ее роли. Авторы канонических Евангелий зашли так далеко, что не назвали имени женщины, умащивающей тело Иисуса, хотя высока вероятность того, что они знали его и знали, почему она была столь важной для Иисуса.
Этот процесс маргинализации касается и Иоанна Крестителя. Современные ученые, занимающиеся Новым Заветом, признают, что трудно точно определить характер взаимоотношений между Иисусом и Иоанном Крестителем. Многие из них указывают на то, что явно слишком сильно подчеркивается роль Иоанна как просто Предтечи, и выдвигают предположение, что он «слишком рьяно протестовал». Знаменательно, что Евангелие от Марка — по всей вероятности, первое, на котором базируется Евангелия от Матфея и от Луки, — в меньшей степени настаивает на подчиненной роли, чем это сделано в более поздних текстах. В результате многие ученые пришли к заключению, что подсобная роль Иоанна Предтечи, о которой говорится ad nauseam, является прикрытием соперничества между двумя проповедниками и соответствующими группами учеников. Тщательное изучение Евангелий позволяет найти в тексте намеки на такое соперничество.
Для начала непредвзятое прочтение показывает, что многие из первых — и самых знаменитых — учеников пришли к нему из рядов последователей Иоанна. Например, молодой Иоанн, «возлюбленный ученик» (который, как мы заметим, был центральной фигурой во многих «еретических» течениях), как общепризнано, был одним из помощников Иоанна и даже принял свое имя в знак уважения к своему учителю. Движение учеников Иоанна не прекратило своего существования в качестве отдельной группы после того, как их учителя обезглавили: некоторые из них пришли, чтобы забрать его тело, и в Новом Завете есть места, где говорится о спорах последователей Иисуса с учениками Иоанна об образе жизни каждой из групп.[7]
Еще больше говорит об этом тот факт, что Иоанн выражает сомнения в том, что Иисус — Мессия — в отрывке, который, что неудивительно, Церковью не пропагандируется. Когда Иоанна заключают в темницу Ирода, он послал двух учеников спросить Иисуса: «Ты ли тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого»[8] (МЛ 1:2) [уточнить! — Прим. lenok555]. Этот эпизод особенно смущает теологов. С одной стороны, Господь назначил Иоанну возвестить народу о приходе Мессии и указать на него, то есть признать, что действиями Иисуса руководит Бог, но «предтеча» подвергает это сомнению, задавая вопрос, того ли человека он выбрал!
Имеются и не столь очевидные, но в равной степени показательные признаки соперничества между двумя проповедниками даже в словах самого Иисуса. Во-первых, это широко известные слова Иисуса, с которыми он обратился к толпе, говоря людям: «Из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя».[9] Однако затем добавляет загадочную фразу «но меньший в Царстве Небесном больше его». Точное значение этой фразы многократно дискуссировалось. Крупный знаток и исследователь Нового Завета Геза Вермес сравнивает эти слова «меньший в Царстве Небесном» с другими примерами и приходит к выводу, что это иносказание, которое относится к самому оратору.[10] Другими словами, Иисус говорит людям: «Иоанн велик, но я еще более великий».
Но есть и другое, еще более очевидное истолкование, о котором никогда не говорили ученые, исследующие Библию. Известно, что эпитет «рожденный женой» может рассматриваться как оскорбительный[11] — в этом случае вся цитата приобретает совершенно иной оттенок. Не исключено, что фраза Иисуса «Из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя» является прямым оскорблением. Эту оговорку усиливает следующий комментарий — «но меньший в Царстве Небесном больше его». Если Геза Вермес прав и Иисус сказал, что еще более велик, то вряд ли это можно воспринять как похвалу Иоанну. Но это может быть и более сильным оскорблением, поскольку здесь заложен и такой смысл фразы: «даже меньший из моих последователей более велик, чем он».
Было выдвинуто предположение,[12] что имеется и другой, слегка прикрытый выпад против Иоанна — что было очевидным для евреев I века — в комментарии Иисуса во время дискуссии между его учениками и последователями Иоанна: «не вливают новое вино в старые мехи».[13] В то время вино часто разливали в бурдюки, сделанные из шкур, — и Иоанн одевался в шкуры… В этом контексте есть вероятность, что под «старыми мехами» подразумевался Иоанн.
Нет сомнений, что авторам Евангелий всего через пятьдесят лет (когда приблизительно были написаны книги) после Распятия было известно о соперничестве. Не исключено, что четыре Евангелия были написаны с подспудной целью свести к минимуму историю постыдного соперничества и выставить Иисуса в качестве главенствующего. Фактически не остается сомнений, что авторы Евангелий с удовольствием исключили бы из текста всякое упоминание об Иоанне.
Поэтому ясно, что Креститель и Магдалина — тот, кто крестил Иисуса, и другая, первая свидетельница ключевого события христианства — Воскрешения, — объединены тем фактом, что авторы Евангелий по меньшей мере испытывали некоторое неудобство, упоминая их. Но есть ли возможность узнать, почему это было так, выявить их истинную роль и раскрыть их реальное значение в те дни?
Главная проблема заключается в том, что Новый Завет является очень ненадежным источником информации. Подобно всем древним текстам, Евангелия прошли бесконечный процесс редактирования, отбора, перевода и истолкования. А в течение многих веков к ним добавили куски, которые иногда бывают несущественными, а иногда очень значимыми.[14]
Но главным примером неправильного истолкования в результате неадекватного перевода является всеобщее заблуждение, что Иисус был скромным плотником.[15] Использованное арамейское слово наггар означает либо человек, работающий с деревом, либо ученый или образованный человек.[16] В общем контексте второе значение представляется более логичным, поскольку нигде более нет упоминания о том, что Иисус был ремесленником — а его образованность отмечали многие, кто его слышал: слово наг-гар используется только тогда, когда речь идет о его эрудиции.[17] Вместе с тем легенда о том, что Иисус был плотником, сейчас столь же прочно укоренилась в христианстве, как и то, что он родился 25 декабря.
15
См. Ian Wilson, Are these the Words of Jesus? p. 31–33. В некоторых ранних манускриптах Нового Завета, этот эпизод есть и у Луки.
17
Марк 6:3. Матфей, явно осознавший проблему, изменил слова на «Сын плотника», а в других Евангелиях упоминание об этом опущено полностью.