De fin drap d’or en tout ou en partie
De jour en jour voulentiers se vêtait:
Chenes, coliers, afiquetz, pierreries,
Ainsi qu’on dit en un commun proverbe,
Tant en avoit que c’estoit diablerie;
Brief, mieux valoit le lyen que la grebe.
(Изо дня в день она любила наряжаться совсем или отчасти в парчу, надевать цепочки, ожерелья, наколки, драгоценные камни. Как говорится в пословице, у ней их было столько, что просто диво. Короче сказать, выделка стоила дороже овчинки.)
Карл захотел видеть своего племянника, Джованни Галеаццо. Король, любитель рыцарских романов, нашел бы здесь прекрасный повод идти против своего союзника. Боялась ли Беатриса, что он не устоит против искушения? Джованни Галеаццо умер.
В такой-то среде приходилось жить Леонардо. Эта политика интриг и убийств не могла его поразить: это была чисто итальянская политика. Он жил во Флоренции в 1478 г. во время заговора Пацци. В храме Санта-Мария-дель-Фьоре, во время возношения даров, Джулиано Медичи пал, пораженный кинжалом в сердце. Раненый, преследуемый Лоренцо Медичи спасся только тем, что укрылся в ризнице. Было объявлено 400 смертных приговоров. Заговорщики были подвергнуты пытке и повешены. Самый смелый из них, Бернардо Бандини, который нанес удар первым, бежал в Константинополь. Он был выдан султаном и повешен 29 декабря 1479 г. Леонардо присутствовал при казни: память об этом он запечатлел в рисунке, который сопровождает его заметки о костюме убийцы Джулиано. Может быть, ему было поручено, как Сандро Боттичелли, нарисовать на стенах Bargello изображение некоторых из главных заговорщиков. Великие эпохи в искусстве не принадлежат к числу особенно спокойных периодов истории.
Властители губили себя в лабиринте своей запутанной политики, а Винчи трудился, чтобы сделать их увеселения более благородными. Он вносил в их празднества благородство линии, гармонию красок, нечто такое, что затрагивало душу, примешивало мысль к роскошной обстановке. Но ремесло машиниста и декоратора было только случайной игрой его гения. Если он и забавлялся изобретением эфемерных зрелищ, которые на минуту овладевали изменчивым воображением знатных миланских дам, то в то же время он трудился над великими произведениями, которые будут вечно жить и казаться новыми человеческому уму.
III
Максимилиан, покровитель Ганса Бюргмайера и Альберта Дюрера, любил искусство. Чтобы окончательно заручиться его благосклонностью, Людовик поручил Винчи нарисовать для императора запрестольный образ, представляющий Рождество Христово. «Эта картина, – говорит анонимный биограф, – считается знатоками несравненным и чудным шедевром искусства». Мы ничего не знаем о судьбе этой потерянной для нас картины.
Великое произведение живописи Леонардо в Милане – это «Тайная вечеря», которую он нарисовал в трапезной монастыря Санта-Мария-делле-Грацие. В живописи не существует более знаменитого, но в действительности менее известного произведения. О ней писались комментарии, которые в свою очередь нашли себе комментаторов. Лишь только она была окончена наставником, ученики стали воспроизводить ее. Древние копии, находящиеся в Милане, Лувре и лондонской Королевской Академии, приписываются – верно или нет – Марко д’Оджоне[15]. В начале нашего века Босси в своей книге Il Cenacolo насчитал около 50 копий. Каждый год открывают новые, и Рихтер (Leonardo. London, 1864) говорит еще об одной, найденной в одном из Афонских монастырей, в Македонии.
Это произведение еще более распространилось посредством гравюр. Самые старинные эстампы – в падуанском и флорентийском стилях. Самый знаменитый из них тот, который Рафаэль Морген (Morghen) сделал в 1800 г. для великого герцога Тосканского. Его считают верным изображением подлинника. Но в действительности Рафаэль Морген не выезжал из Флоренции в течение трех лет, пока продолжалась его работа. Он ограничился воспроизведением рисунка живописца Т. Маттеини, который по его просьбе был послан герцогом в Милан. Если верить Аморетти, то Маттеини ввиду плачевного состояния оригинала должен был прибегнуть к копии Кастеллоцо, приписываемой Марко д’Оджоне.
Голова св. Иакова для «Тайной Вечери» и архитектурные наброски, 1495 г.
15
Лондонская копия, большая по размерам, чем парижская, прекрасно исполнена. В особенности замечательна группа апостолов с правой стороны Христа. Мне кажется, что Луврская копия – тонкой, но немного сухой работы – едва ли может быть приписана тому же автору. Я скорее сопоставил бы с первой воспроизведение «Тайной вечери», находящееся в ризнице