Трудно сказать, почему Леонардо взял за правило не доводить до конца работу по выполнению полученных заказов. С тех самых пор, как у него появилась собственная мастерская, он не сумел завершить ни одного из своих произведений, выполняемых на заказ, не говоря уже о том, чтобы сдать работу в срок. Больше он ничего не доведет до конца. Хотя его «Святой Иероним» и заставил говорить о себе, он забросил его в углу своей мастерской, не имея ни малейшего желания и терпения завершить работу. Возможно, не случайно сквозит тревога в словах, которые он любил повторять: «Сколько времени уходит впустую!»
Почему Леонардо бросил работу над самым завидным из полученных им заказов? Загадка! Возможно, это как-то связано с тогдашним намерением Лоренцо Великолепного направить лучших художников Флоренции в Рим – расписывать в знак примирения с папой Сикстом IV его новую капеллу. Лоренцо заявлял, что отобрал для исполнения этой миссии лучших, во главе с Боттичелли. Лучших художников как посланников тосканской культуры – но среди этих лучших не было Леонардо! Какие чувства испытал он при этом: ревность, досаду, огорчение? И тогда он принимает решение бежать, исчезнуть, покинуть Тоскану, которая определенно не достойна его, страну, во главе которой стоит Лоренцо, самый безобразный человек, какого Леонардо когда-либо встречал в своей жизни. И по сей день еще с Медичи связано большое недоразумение. Подлинным меценатом был не тот Лоренцо, которого история нарекла Великолепным, но его внучатый племянник, именующийся также Лоренцо Медичи, однако затерявшийся в тени славы Великолепного. Это он поддерживал своими заказами творчество художников эпохи Ренессанса. Лоренцо же Великолепный умел только собирать драгоценные камни и тратить деньги республики на проведение своих праздников. Он не помог никому, ни одному художнику, ни одному скульптору. Ему приписали потрясающую художественную интуицию, в действительности отличавшую его внучатого племянника, поскольку из двух имен Лоренцо Медичи история сумела сохранить лишь одно.
Уезжать или бежать?
Ломбардийский двор при Лодовико Сфорца, который сам себя провозгласил герцогом Миланским, завоевывал репутацию третьего по важности двора Европы. Туда-то и решил отправиться Леонардо.
Тогда он совершил один из самых нелепых поступков в своей жизни, которых, надо признать, было и так немало. Он сочинил нечто вроде того, что в наши дни получило бы название рекламного проспекта или предвыборной программы. На десяти страницах он расхваливал собственные достоинства в качестве архитектора, военного инженера и, как тогда говорили, технолога и уверял герцога Миланского в том, что, приняв его, Леонардо, к себе на службу, он никогда больше не проиграет ни одной войны.
Отправлялся ли он в качестве представителя Флоренции и того нового стиля жизни, который внедрялся в тосканской столице? Или же просто бежал как пария, отверженный, постоянно преследуемый неудачами? Споры по этому поводу до сих пор ведутся среди биографов Леонардо да Винчи, однако его вышеупомянутое странное письмо позволяет склоняться к версии о бегстве. В свои тридцать лет он рекламирует себя как «многообещающего таланта». Тогда же он записал для себя слова Данте: «Двигаться по пути к славе – не на перине нежиться. Кто проживет свою жизнь без славы, тот оставит после себя на земле след, подобный струйке дыма в воздухе, пене на воде…»
Некоторые придерживаются мнения, что тот же Лоренцо, который отказался отправить Леонардо в Рим к папе в качестве своего представителя, лично направил его в Милан, дабы польстить грубым, как он полагал, вкусам внука кондотьера, захватившего власть в Ломбардии. В это трудно поверить, особенно после прочтения пресловутой «программы» Леонардо, из которой явствует, что он готов был принять от герцога любую должность…
Воспользовавшись отъездом Бернардо Ручеллаи, назначенного послом Флоренции в Милане, Леонардо отправился в качестве его спутника, прихватив с собой свои пожитки и домашних животных, а также двоих сотоварищей, давних приятелей, отличных компаньонов в горе и радости.