«Вот удобный момент», — думает Леонардо и сначала спокойно, а затем все более и более горячась, развертывает перед Лоренцо свои планы. Через окно он видит Арно... Узкие берега реки раздулись, по светлым волнам с поднятыми парусами проплывают корабли вдоль высокой красивой, обрамленной величественными постройками набережной... Далеко за городом, по обоим берегам реки, стоят стеной золотые хлеба, зреет виноград... Веселые, здоровые юноши и девушки идут с песнями... Могучие водяные машины высоко поднимают воду, она падает шумным, водопадом, заставляя вертеться сотни станков...
Лоренцо слушает внимательно. Он очень вежлив, этот Великолепный. Только менее увлеченный собеседник мог бы заметить, как холодеют его глаза и становится все рассеяннее взор. Он думает:
«Странный этот Винчи! Говорят, он очень талантлив, но откуда у него эти мысли, совершенно ненужные для художника?»
Наконец Леонардо умолкает. Умолкает от тишины, внезапно окружившей его. Короткое молчание — и вдруг вопрос:
— Скажите, Леонардо, это правда, что вы пишете стихи?
Леонардо чувствует, что его ответ излишен. Ведь он уже много лет живет во Флоренции и хорошо знает, что каждое сказанное им слово, а тем более стихотворение, давно известно некоронованному владыке Флоренции. Поэтому он только молча склоняет голову.
— Странные темы выбираете вы для своих стихотворений, — продолжает медленно Лоренцо. — Разве нет других?
Леонардо вспоминает, что не далее как вчера вечером, сидя с друзьями в таверне, он читал свое новое стихотворение, в котором едко высмеивал толстых флорентийских купцов.
— Не лучше ли писать о божественной красоте природы, о возвышенных чувствах, вызываемых в нашей душе созерцанием великих дел творца... — слышит Леонардо.
Он поднимает голову и смотрит прямо в лицо Лоренцо.
— Вы настоящий художник, Винчи, Да, настоящий художник, продолжает вкрадчивый голос, — но вы еще очень молоды и можете легко сбиться с пути...
Леонардо видит, как глаза Лоренцо зажигаются гневом, но голос его по-прежнему тих и ровен.
— Вы как будто что-то ищете. А что искать? Все найдено...
Леонардо чувствует, как хитроумная паутина обволакивает его, какие-то путы связывает руки, что-то сжимает мозг.
— Напишите мне мадонну со святыми для капеллы свитого Бернарда во дворце Синьории, — продолжает все тот же тихий голос. — Надеюсь, вы поняли меня.
Милостивый кивок головой. Леонардо еще раз взглянул в эти вновь похолодевшие глаза и откланялся. Он шел под завистливый шепот людей, изумленных тем, что «его светлость» так долго беседовал с художником. А Лоренцо, провожая глазами высокую, стройную фигуру Леонардо, думал: «Необычные мысли у этого человека... И как он независимо держится!» Владыка Флоренции делает едва заметный знак глазами стоящему около него начальнику тайной полиции.
Леонардо вышел из дворца. Окинув взглядом еще раз его темную громаду, облегченно вздохнул. На душе было горько оттого, что его мечты встретили холодное равнодушие. Утешало лишь то, что есть теперь заказ, есть немного денег. Теперь он может продолжать свои поиски и свою работу.
.МАДОННА С ЦВЕТКОМ". „ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ'
БОЛЬШИМ подъемом принялся Леонардо за выполнение заказа Лоренцо Медичи. Ему хотелось показать на деле, в большой самостоятельной картине, к чему привели многолетние раздумья, многолетние наблюдения над людьми и жизнью, поиски нового.
Весь ушедший в себя, Леонардо проводил многие часы в своей мастерской один, не встречаясь ни с кем.
Надо было изобразить мадонну с Иисусом. На эту тему, столь излюбленную церковью, было написано бесчисленное множество картин. Образы Марии и маленького Иисуса варьировались без конца: фигуры их размещались на полотне то так, то иначе, повертывались к зрителю то одной, то другой стороной. Но все эти вариации были подчинены одному строго установленному правилу: образы Марии и Иисуса должны были внушать зрителям чувство преклонения перед божественной силой. Картина должна была заставить зрителя забыть обо всем земном, обратить его к созерцанию божественного.
Леонардо в голову приходит мысль, странная и необычная. Он не мог выполнить заказ так, как это было принято до него. Пусть останется тема, заданная заказчиком. Тут ничего не поделаешь. Но содержание будет новое.
По существу, что в этой старинной легенде о Марии и Иисусе есть реального?
Леонардо да Винчи. Мадонна с цветком (««Мадонна Бенуа»).
Мадонна с цветком. Деталь. Голова мадонны.
Мать и дитя! Молодая мать, радующаяся своему первенцу, с великой любовью и нежностью смотрящая на него, ловящая каждое его движение. Великое чувство материнства.
Вот оно, подлинное, естественное, настоящее чувство. И изобразить его надо правдиво, просто и жизненно.
Раздумья кончились. Рука сама потянулась к кисти. Скорей, скорей! Скорей надо выбрать краски, смешать их, подготовить доску и начать писать.
Вот когда пригодились его «альбомы», эти десятки зарисовок, набросков, на помощь к которым приходит могучая, натренированная память
Мадонна с цветком. Деталь. Младенец.
художника. Сколько таких счастливых матерей видел он на улицах и площадях Флоренции, в домах горожан и крестьян! Сколько раз любовался он смущением молодой матери, застигнутой пытливым взором художника! Он глубоко понимает это материнское чувство, восхищение матери своим первенцем. Жизнерадостный характер, умение располагать к себе, обаятельная улыбка во многом облегчали Леонардо наблюдать людей и их чувства... Леонардо вспоминает девушку, с которой танцевал он в Феличе на празднике сбора винограда. С тех пор прошло более двух лет. Осенью этого года Леонардо снова побывал в Феличе. Здесь все было по-прежнему. Старик Баттиста, как и прежде, исполнял обязанности старосты. Годы не тронули его. На вопрос Леонардо, а где же Мария, из дома вышла молодая женщина с ребенком на руках.
Гостеприимные хозяева долго не отпускали своего дорогого гостя. Снова собрались соседи, появились покрытые пылью фляжки с вином, полились разговоры. Леонардо любовался новой красотой Марии, новым выражением ее лица, улыбкой, обращенной к ребенку.
Так, облик мадонны найден. Это совсем юная мать. Цветущее, улыбающееся лицо, не красивое, но удивительно привлекательное, полное какой-то особенной прелести. Гладко причесанная, нарядно одетая, она сидит вполоборота к зрителю, совсем просто, без всякой позы. На коленях — веселый толстый, крепкий мальчуган. Забавляясь сама, мать протягивает ему цветок, ребенок тянется к цветку всем своим пухлым тельцем. Все его внимание сосредоточено на цветке. Толстыми, как будто перевязанными ниточкой ручонками он старается схватить цветок, но движения его еще неуверенны.
Прорезь окна заполнена глубокой синевой итальянского неба. Солнца не видно, но его лучи наполняют всю комнату, золотят фигуру младенца. Эта удивительная игра света и тени прославили имя Леонардо в веках.
Поразительны естественность лиц, фигур, поз, глубокая правдивость передачи простой жизненной сцены. Ничего «божественного», ничего «святого». Не «пречистую деву Марию» прославлял в своей картине Леонардо, а мать, миллионы счастливых матерей.
Картина вызвала многочисленные споры. Одни, сторонники старого, кричали о «ниспровержении основ», о дерзости художника, готовы были обвинить его в «богохульстве». Другие — их было большинство — тоже были поражены новаторством художника. Но они прощали его смелость, восхищенные прелестью и жизненностью изображенного. Сам Леонардо не вполне был доволен своей работой. Взыскательный художник, он понимал, что это только первый шаг, что в картине нет еще желаемой глубины, что не хватает движения, что нет пейзажа, что краски не так ярки и богаты, как сама природа.
В эти же годы (1474—1480) Леонардо написал поражающий своей выразительностью портрет Джиневры де Бенчи, красивой молодой флорентийки. Писать портрет и писать картину на избранную тему — далеко не одно и то же. Портретист связан необходимостью дать сходство изображения с оригиналом, художник же, пишущий картину, свободен в этом отношении. И здесь Леонардо снова показал себя высоким мастером.