Мы не знаем точно, что делали Брежневы в это время, известно лишь, что они оставались в городе и пережили здесь все происходящее. Остается вопросом, коснулась ли отца Брежнева принудительная мобилизация, как относился он к эвакуации завода, попал ли под подозрение в сотрудничестве с деникинцами и считали ли они его «своим». Нам известно лишь, что он и его семья пережили Гражданскую войну, в 1917 г. он стал начальником смены и, вероятно, участвовал в сборке двух бронепоездов103. Мужская гимназия была при большевиках в 1919 г. переименована в Первую трудовую школу, портреты царя исчезли еще до этого, а теперь пропали и иконы104. Но изменения оставались не только внешними: если городу грозило нападение белых войск или крестьянских банд, то звонили колокола, предупреждая об опасности, и занятия в школе отменялись105. В отличие от Брежнева, некоторые его одноклассники присоединялись к красным или белым и вернулись, чтобы рассчитаться со своими бывшими учителями: православного священника отца Константина, который бывал у Брежневых дома и преподавал Лене в гимназии, большевики расстреляли в начале 1918 г.; его преемника казнил в конце декабря одноклассник Брежнева, присоединившийся к белым106. Еще один одноклассник, воевавший на стороне Деникина и вошедший в июле 1919 г. с его войсками в Каменское, нашел своего бывшего учителя русского языка, отвел его к реке и там застрелил107. Подобные эксцессы, о которых Леонид, вероятно, знал, были и в женской гимназии: бывшая школьница Сонька Мищук присоединилась к большевикам и выполняла в ЧК обязанности палача. За одну ночь она расстреляла около 50 человек, а бывшего директора своей школы Спиридона Мороза и его жену Анну казнила принародно на рыночной площади108. Как полагает Мэрфи, Брежневы, вероятно, жили в постоянном страхе и ужасе перед нападениями, казнями и произволом109. Но худшее им еще предстояло пережить. По окончании Гражданской войны на исходе 1920 г. большевики продолжили борьбу против восставших крестьян, завершившуюся катастрофическим голодом 1921–1922 гг., который стоил жизни примерно 5 млн человек. Учителя не получали от государства никакого жалованья и требовали от родителей продовольствие и одежду за преподавание. Не было ни бумаги, ни топлива. Зимой 1920–1921 гг. школьники занимались стоя и притопывая ногами, чтобы немного согреться. В этих условиях распространялась эпидемия тифа, поразившая девятерых школьников из десяти. В то время как многие школьники стали жертвами болезни, Брежнев выжил и после длительного отсутствия вернулся, совершенно отощавший, в школу. Весной 1921 г. школьная администрация разрешила учителям и школьникам приходить босыми, так как обувью могли похвастаться единицы. Не только Брежнев, но и директор школы Штокало ходил теперь босиком110. Летом 1921 г., проучившись шесть лет, Брежнев получил свидетельство об окончании школы. Кульминация торжеств заключалась, вероятно, в том, что школьникам добавили к чашке горячей воды кусочек сахара111.