В июне 1974 года Быков вновь приехал на Алтай в составе большой группы мастеров искусств Украины. Фильм «В бой идут одни «старики», показанный в барнаульском кинотеатре «Россия» и сельских клубах края, имел ошеломляющий успех. …11 апреля 1974 года. Томск. Очередной премьерный показ картины и очередной триумф. Зрители стоя аплодируют режиссеру, скандируют: «Быков! Быков!..» Однако Леонид Федорович так и не выйдет в этот день на сцену – за кулисами ему станет плохо. Он потеряет сознание. Режиссера увезут в больницу прямо из кинотеатра – инфаркт…
С прямотой и открытой эмоциональностью Леонида Быкова нелегко было решать множество проблем, выпадающих на долю режиссера на съемочной площадке. Немало случаев, когда напряженнейший период работы у его коллег завершался инфарктом. Такова расплата за тяжелый труд. Здесь, в больничной палате, он снова вспоминает Виктора Щедронова. Он сдержал данное ему слово – поднял в небо самолет, пусть киношный, но все же… И фильм получился!
Быкову не раз пришлось умирать на экране, как будто повторяя чужую судьбу. И не раз странными совпадениями к актеру возвращалось слово, данное в детстве. Быков никогда не забывал о друге. Витя Щедронов – Смуглянка и сегодня смотрит на нас с экрана.
«Очень показательна история со Смуглянкой, – вспоминала Эмилия Косничук в интервью «Культуре» 12 апреля 2002 года. – Быков долго искал актера на эту роль, пробовал известных «звезд». И вот он увидел Сережу Подгорного, его ослепительную улыбку и… утвердил сразу. Этот образ был особенно дорогим для него… Помните, Кузнечик в фильме показывает летчикам фото матери погибшего Смуглянки? Это подлинное довоенное фото матери Виктора – Анны Тимофеевны Карпач.
То, что в фильме находили, находят и еще будут находить связи с конкретной, реальной жизнью друзей, знакомых, родных Леонида Федоровича, – факт знаменательный. Не мог предать он тех, к кому так трепетно относился, своим «добровольным уходом из жизни». «Будем жить!» – не только фраза, это призыв его души, это обязательство перед теми, кто был дорог ему и кому был дорог он. На всю жизнь я запомнила слова однокурсника Быкова по машиностроительному техникуму Евгения Косика: «Леня завоевывал сердца товарищей уже тем, что везде был первым – и в освоении чечетки, и в волейболе, и в боксе, и первый приходил на помощь каждому, кто в ней нуждался, тем, как умел дарить людям добро и радость».
Сергей Подгорный, исполнитель Смуглянки: «Смотрю картину не как актер, принимавший в ней участие, хотя до сих пор в полной мере помню весь текст, мизансцены, как оператор налаживал камеру, как ставили свет… Смотрю ее как зритель, сердцем, и не могу удержаться от слез. Я ведь играл реального человека, его дружка по Краматорску, после ускоренных курсов прорвавшегося на фронт и погибшего в 45-м. А Быкова не взяли – за низенький рост, за маленький вес. Они были с одного двора. И участники съемок почти каждый год, в апреле месяце, ездили в Краматорск. Подходит ко мне как-то женщина, старенькая-престаренькая, и говорит: «Спасибо, Витя!» Я говорю: «Извините, но меня зовут Сережа». А она опять: «Спасибо, Витя! Ты сыграл моего сына Виктора Щедронова». Обняла и ушла. Сколько я ее после ни искал, не нашел. И когда на следующий год приехал в Краматорск, ее уже не было в живых. Вот это и была та сама тетя Дуся, которой Быков поклонился в фильме».
«Хочу в артисты!» Первые неудачи и победы
Как многие его коллеги-актеры, Леонид Быков с самых ранних лет любил кино и увлекался театром. Старшая сестра Леонида Быкова, Луиза Федоровна, вспоминала, как после 9-го класса Леня ездил поступить в Киевский институт театрального искусства. Сегодня в этом здании по улице Шота Руставели, дом 37, расположился лицей информационных технологий. Именно здесь держал свой первый актерский экзамен юный Леня Быков из провинциального Краматорска.
Его, естественно, не приняли. Выяснилось, что парень еще не окончил школу. Об этом как-то забыли, собирая в дорогу любимчика, плененные его мечтой стать актером сестры матери – тетя Нюся и тетя Маня. Помогая в устроении домашних спектаклей, в которых Леня всегда был и актером, и режиссером, домашние с энтузиазмом помогали ему во всем – с костюмами, реквизитом и декорациями, свято веря в театральное будущее Лени.
Вернулся Леня домой ночью. Когда сестра увидела его в огромных брезентовых тапочках на босу ногу, в чудаковатой майке, которая когда-то была тельняшкой, то от неожиданности чуть не вскрикнула. Он тихо крался по комнате к своей кровати. Остановился, глянул на нее, понял, что она не спит, и, как ей показалось, сразу успокоился. Подошел к ней и начал рассказывать свою невеселую одиссею: как вынужден был вернуться ни с чем, ибо в институте ему порекомендовали прежде всего закончить школу.