На съемочной площадке Рекс быстро освоился и легко выполнял все команды. Змеевик он носил запросто…».
От работы в «Самогонщиках» у Никулина остались не самые приятные впечатления, ибо для Балбеса как наиболее комического участника троицы Гайдай в этот раз придумал довольно рискованные трюки. Юрий Владимирович вспоминал:
«Стояли еще морозы. На одной из съемок нам с Вициным пришлось несколько дублей лежать на снегу. Вицин, правда, был в шубе, а на мне только легкая фуфайка. Чтобы мы не простудились, дирекция группы выдала нам водку для растирания.
В «Самогонщиках» мне запомнилась одна трюковая съемка. По сценарию Балбес, спасаясь от медведя, кульбитами скатывается с горы и, обрастая снегом, превращается в огромный ком. У подножия горы ком ударяется о сосну, разлетается на куски, и испуганный Балбес убегает. Снимали это так: сначала спускали с горы сделанный из папье-маше огромный белый шар, который попадал в дерево. Камеру останавливали, шар убирали, а на этом месте быстро сооружали снежный ком, внутрь которого «замуровывали» меня. Под ком подкладывали небольшой заряд взрывчатки.
Перед съемкой Гайдай мне сказал:
— Как взорвется, ты снег разбрасывай, а сам выпрыгивай.
На экране эти кадры должны выглядеть так: катится с горы снежный ком, ударяется о дерево, разлетается, и появляюсь я.
Посадили меня около дерева, облепили всего снегом (только маленькую дырочку оставили, чтобы дышал), и я стал ожидать взрыва. Бабахнуло так, что мне вспомнился фронт. На секунду даже потерял сознание, ошалело встал и как бы издалека услышал недовольный голос Гайдая:
— Ну что же ты не подпрыгнул? Я же сказал: как взорвется, так снег разбрасывай и выпрыгивай. Такой дубль испортил!
Передо мной возник пиротехник:
— Товарищ Никулин, извините (прямо как мой пиротехник из фильма «Девушка с гитарой»), я немножко того… переложил взрывчатки. Сейчас повторю.
Я разозлился.
— Убьете актера во имя искусства!
Потом успокоился, и взрыв повторился. Снова бабахнуло сильно, но я всё-таки выпрыгнул…».
А за неделю до окончания натурных — самых сложных — съемок возникла серьезная угроза, что всё придется снимать заново, поскольку пропал исполнитель одной из главных ролей — Рекс.
«Шло время, собака не находилась, а без нее нельзя снимать. Всем членам съемочной группы: осветителям, рабочим, ассистентам, шоферам, актерам — шли командировочные и квартирные. Всё время нам звонили со студии, требуя, чтобы мы выдавали полезный метраж, а мы искали Рекса.
Подключилась местная милиция. На мотоциклах к нам привозили бродячих собак. Вездесущие мальчишки находили одичавших, лишайных псов и волокли к нам.
Так прошло несколько дней. В группе полное уныние. Гайдай решил всё-таки продолжать работу, снимать наши крупные планы. Только приготовились к съемке, как администратор группы сдавленным голосом прошептал:
— Смотрите… — и, словно не веря самому себе, указал на опушку леса.
И мы увидели Рекса. Худой, облезлый, он шел к нам. От радости хозяин Рекса заплакал. Все начали скармливать Рексу свои завтраки: колбасу, хлеб, сыр, сахар… Рекс жадно ел. Только Моргунов не дал ему своей курицы.
— Ему и так хватит, — сказал он.
После съемки натуры работа над картиной продолжалась в павильоне «Мосфильма», где выстроили двухэтажную декорацию нашей избушки с погребом.
Иногда между нами и Гайдаем возникал спор. Мы по-разному видели некоторые трюки. Но Гайдай разрешал каждому сделать свой актерский дубль. И уже в просмотровом зале мы вместе отбирали лучшие варианты. Как правило, наши дубли, актерские, оказывались хуже.
К моему огорчению, «Самогонщики» на экране не имели такого успеха, как «Пес Барбос». Я думаю, что это вполне объяснимо. «Самогонщики» во многом строились на применении старых, уже использованных приемов. Кроме того, «Самогонщики» шли двадцать минут, а «Пес Барбос» длился около десяти и воспринимался как короткий анекдот»{65}.
Никулин же сочинил первоначальный текст песни самогонщиков (на мотив русской народной «Эх, Семеновна»):