Его недоброжелатели продолжали называть его «несостоятельным стареющим лидером». В 1979 году ему уже 74, но расслабляться было нельзя – впереди предстояли Олимпийские игры, и это сознание своей ответственности помогло ему мобилизовать свои нравственные и физические силы. За несколько месяцев до Олимпиады он сам со своими помощниками начал проверять построенные и строившиеся олимпийские объекты.
Один из москвичей, присутствовавший на лекции о международном положении, задал лектору вопрос:
– Как вы относитесь к предложению одного журналиста ввести генсеку сильнодействующее вещество, чтобы превратить его в марионетку?
– Я думаю, что этому литератору уже ввели такое лекарство.
Один журналист (Стреляный), присутствовавший при диалоге Леонида Ильича с зарубежными дипломатами, был поражен его аргументированными репликами. «Вы бы слышали, как он говорил! – восторгался он. – И это без всякой подсказки и бумажки, а от его слов веяло уверенностью и приземленностью».
А другие журналисты тем временем выискивали у него черты несостоятельности, а некоторые даже писали о его деградации. Кремлевские врачи до конца его жизни ни разу не высказались о наличии деградации. Это были фантазии журналистов. Деградации в медицинском понимании у него не было. Не было в стране стагнации – «застоя», о котором говорил и писал позже Михаил Сергеевич Горбачев в 80-х годах. Миф о «застое» не вписывается в достижения в области вооружения, развития науки, образования, здравоохранения, жилищного строительства, литературы и искусства[6].
Глава 24. Уход из жизни
«Природа делает смерть человека неизбежной», – писал в XVII веке французский сатирик Жан де Лабрюйер. Все люди, живущие на земле, рано или поздно покидают этот мир.
9 марта 1982 года страна простилась с великим эстрадным певцом Леонидом Осиповичем Утесовым. Вскоре после этой утраты Леонид Ильич прибыл в Ташкент для осмотра строившегося авиазавода. Его сопровождали члены правительства и представители местной власти. Они обратили внимание, что Леонид Ильич, несмотря на солидный возраст, шел к объекту осмотра довольно бодро, без посторонней поддержки.
Возле авиазавода Леонида Ильича встретила большая толпа народа: люди стояли на мостках у входа в корпус и приветствовали его восторженными возгласами. Когда Леонид Ильич был уже почти у входа, внезапно раздался сильный треск – обрушились мостки: то ли они были плохо смонтированы, то ли не выдержали переполнения народом. На Леонида Ильича упали металлические конструкции. Сопровождавшие его сотрудники спецслужб отреагировали мгновенно. Освободили Леонида Ильича из-под обломков и вызвали медиков, которые обнаружили у него множественные повреждения: перелом 5 ребер, ключицы и повреждение печени, мелкие порезы и ушибы на руках и лице. Он был бледен и с трудом сдерживал стоны. Врачи ввели ему обезболивающее средство и предложили вернуться в Москву под наблюдение кремлевской медицинской службы. Но он, почувствовав облегчение после введения лекарств, отказался. После осмотра завода он поехал на встречу с жителями Узбекистана для вручения правительственных наград. Виновных в неисправности мостков наказывать не стал.
На торжестве во время церемонии вручения наград закончился срок действия болеутоляющих средств. Леонид Ильич снова почувствовал резкую боль, от которой перехватило дыхание, и он потерял сознание. Это был болевой шок. После оказания медицинской помощи его привезли в Москву под наблюдение кремлевских врачей.
Через несколько дней Леонид Ильич появился в Кремле на своем рабочем месте. Принимал доклады, читал сводки и газеты, делая среди дня по рекомендации врачей перерыв на два часа, во время которого отдыхал в соседней комнате.
Журналисты и корреспонденты писали, что глава государства стал медлительным, даже заторможенным, более выраженным стало нарушение артикуляции речи. Движения в правой руке были затруднены и болезненны.
7 ноября 1982 года страна праздновала 65-ю годовщину Октябрьской революции. Леонид Ильич вместе с членами правительства поднялся на трибуну Мавзолея. Стоял несколько часов, наблюдая за парадом, несмотря на холодный пронизывающий ветер. Члены правительства, присутствовавшие на параде, заметили, что он очень бледен, с трудом поднимает правую руку. Но медикам он сказал, что чувствует себя хорошо. По окончании парада на праздничные дни уехал с женой в Заречье на дачу. Сломанные ребра, несмотря на то, что с момента получения травмы прошло больше 7 месяцев, так и не срослись. Ходил в корсете, не мог сделать глубокий вдох, сразу появлялась боль. Старался не показывать окружающим своего болезненного состояния, бодрился, видимо надеялся на свой крепкий, закаленный с детства организм; а «надежда – это лучшее лекарство для измученного тела», – писал Стефан Цвейг. Некоторые журналисты заявляли, что после травмы он потерял способность управлять страной и ею управляют другие. В то же время кремлевские медики не находили у Леонида Ильича каких-либо глубоких нарушений интеллекта, отмечали только некоторое снижение памяти и явления астении.