Пока война продолжалась, в Москве готовили делегацию для продолжения торговых переговоров. Возглавить ее вызвался член Политбюро Лев Каменев, желавший придать переговорам «агитационный характер». В записке, направленной 22 июля в НКВТ, Красин выразил несогласие с назначением Каменева, поскольку англичане, без сомнения, сочтут это отходом от конструктивного диалога и продолжением линии Кремля на разжигание революции на Западе. Тогда же он сказал своему пасынку Владимиру, что «без торговых соглашений с Европой Россия будет голодать, что бы там ни говорили некоторые наши полоумные товарищи». По воспоминаниям Г. Соломона, Красин при нем звонил Ленину, убеждая не назначать Каменева главой делегации, но тот, «виляя лисьим хвостом», убеждал его не злить партийных ортодоксов. Когда же Красин пригрозил своим неучастием в переговорах, вождь «холодно и официально» от лица Политбюро приказал ему отправиться в Англию. Закончив разговор, Красин, по словам Соломона, дал волю гневу: «Черт с ними, с этими мерзавцами! Никуда я не поеду… перевалю за границу… слава Богу, в Европе меня знают… двери у „Сименс и Шуккерт“ всегда для меня открыты… я им покажу!.. Ленин увидит, что со мной шутки плохи!»
Однако 26 июля он, успокоившись, все-таки выехал в Англию — Соломон оправдывал это тем, что «все его близкие, которых он очень любил, были (за исключением жены и детей) в советской России, и он, как сам мне потом говорил, не сомневался, что, если бы он отошел от советской власти, Ленин выместил бы зло на них». Советская делегация прибыла в Лондон 1 августа, а 4-го Каменев и Красин встретились с Ллойд Джорджем. Англичанам сразу бросились в глаза их взаимная неприязнь и недоверие; историк Беатрис Уэбб писала: «По тому, как они переглядывались, или даже по тому, как Каменев смотрел на Красина, я поняла, что симпатии друг к другу они не испытывают, хотя подыгрывают один другому мастерски. Каменев явно выступал в роли хозяина, политического босса; Красин — ученого и специалиста, который, по крайней мере внешне, должен подчиняться боссу».
Советских представителей, считавших, что дело идет к заключению торгового соглашения, ждал неприятный сюрприз. Подчиняясь давлению консервативных кругов, Ллойд Джордж заявил им, что переговоры о соглашении прекращаются из-за наступления Красной армии в Польше. Он оповестил, что Англия, выполняя свои союзнические обязательства, возобновляет морскую блокаду РСФСР и начинает поставки оружия и снаряжения польской армии. Всем банкам и частным фирмам была дана строжайшая инструкция воздерживаться от каких бы то ни было дел с советской торговой делегацией. Ходили упорные слухи о готовящейся интервенции союзных держав против России. Советские историки утверждали, что ее сорвали антивоенные выступления британских рабочих (кстати, именно в те дни была создана Коммунистическая партия Великобритании). Но более действенным оказалось решение открывшейся 13 августа общенациональной конференции лейбористской партии и тред-юнионов. Конференция потребовала от правительства обеспечить мир с Советской Россией, признать ее правительство и установить с ней взаимовыгодные торговые отношения. Указывая на это консерваторам, Ллойд Джордж с облегчением сбавил накал воинственной риторики и 16 августа заявил, что его правительство не допустит войны с Россией.
Красин в Париже. 1924 г. [Bibliothèque nationale de France]
Пока остальные участники переговоров нервничали в ожидании войны, Красин как ни в чем не бывало вел переговоры о торговле. Седьмого августа он встретился с французским экономическим представителем и сообщил, что Советская Россия готова выплатить (в будущем) часть довоенных долгов в обмен на выдачу (сейчас) кредита в 1 млн. фунтов стерлингов; ничтожность этой суммы говорит о том, в каком отчаянном положении находилась тогда экономика страны. Французы отказались, не желая завязывать никаких отношений с большевиками. Англичане оказались более сговорчивыми — 14 августа Красин подписал с компанией «Джеймс Сегор» контракт на вывоз из России фанеры и других пиломатериалов.