Зато в следующем году про бывшего «Святогора» узнал весь мир — это случилось, когда в Арктике потерпел крушение дирижабль «Италия», достигший перед этим Северного полюса. 25 мая у северного побережья Шпицбергена он ударился о льдину, потеряв гондолу с девятью людьми, включая командира экспедиции Умберто Нобиле. Оставшиеся шестеро вместе с дирижаблем были унесены ветром на восток и пропали. У итальянцев были запас продовольствия и радиоприемник, но все попытки связаться с Большой землей не имели успеха. Льдину уносило на юг, где она неминуемо должна была растаять. Потеряв терпение, трое авиаторов 30 мая ушли по льдам на Шпицберген, надеясь встретить там людей. Остальные продолжали посылать в эфир сигналы — и не зря. 3 июня сельский радиолюбитель Николай Шмидт (почти однофамилец несчастного фабриканта) поймал сигнал SOS. К тому времени в Советском Союзе уже действовал комитет по спасению Нобиле, а из других стран на помощь ему шли корабли.
Для советских властей спасение экипажа «Италии» было вопросом престижа — в том числе потому, что закрепляло права СССР на Арктику и ее исследование. Двенадцатого мая из Архангельска вышел пароход «Малыгин» (переименованный «Соловей Будимирович»), но все повторилось: уже 20 июня он был зажат льдами и выбыл из игры. Снова вся надежда была на «Красин», который подготовили к походу в невероятные сроки — за четверо суток. «Так могут собираться только большевики или сумасшедшие», — писали зарубежные газеты. При этом полярники во главе с капитаном Карлом Эгги и руководителем Главсевморпути Рудольфом Самойловичем умудрились взять с собой все необходимое — продовольствие на год, воду, уголь, лекарства и даже самолет «юнкерс» с пятью летчиками. Самолет везли в разобранном виде, надеясь собрать его где-нибудь на льдине и там же взлететь.
«Красин» вышел в поход 16 июня, а между тем иностранные экспедиции терпели неудачу одна за другой. Через два дня к Шпицбергену вылетел великий исследователь Севера Руал Амундсен на гидроплане «Латам» с экипажем из пяти французских моряков — все они бесследно исчезли в океане. Двадцать третьго июня шведский летчик Эйнар Лундборг вывез Нобиле со льдины, но при новой попытке приземления потерпел крушение и сам оказался в ледовом плену. Десятого июля вылетевший с борта «Красина» самолет обнаружил итальянцев, но тоже совершил аварийную посадку на льду. 12-го ледокол, несмотря на труднейшие условия, пробился к потерпевшим крушение и взял их на борт. На обратном пути он подобрал команду «юнкерса» и двух ушедших из лагеря членов экипажа «Италии» (третий к тому времени умер). И это не все — следуя домой, он умудрился спасти поврежденный льдами возле Норвегии немецкий лайнер «Монте Сервантес», избавив его от участи «Титаника».
В сентябре «Красина» радостно встречали в Ленинграде, а 8 октября вся его команда посетила торжественное заседание в московском Большом театре, где их чествовало высшее руководство страны. Только что учрежденный орден Трудового Красного Знамени получили Самойлович, капитан Эгги, его старший помощник П. А. Пономарев, а также сам ледокол, что было первым случаем в мировой практике. О спасении экспедиции Нобиле написали, наверное, все газеты мира, в связи с чем вспоминали и о покойном Красине. Конечно, враги СССР тут же приплели к делу его подлинные и мнимые конфликты с большевистскими лидерами, а также «украденные» им миллионы. Но общий тон высказываний был все же другим, и его хорошо выразила британская «Дейли геральд»: «Успех корабля, названного именем покойного м-ра Красина, показывает, что его усилия не пропали зря: Советская Россия, которой он служил, заметно усилилась всего за несколько лет».
Ледовый поход «Красина» стал началом бурного освоения арктических районов СССР, где подлинные технические успехи соединялись с пропагандистскими кампаниями, следующими одна за другой. Ставший легендарным корабль принял в этом освоении самое активное участие. В 1932 году он под командованием ставшего капитаном Пономарева освободил другой ледокол, застрявший во льдах у острова Вайгач, а в 1933-м впервые в истории провел суда из Архангельска в устье Лены. Не успев подготовиться к следующей навигации, он в начале следующего года двинулся на спасение команды затонувшего в Чукотском море парохода «Челюскин». В этой экспедиции его имя не прогремело — людей спасли летчики, а «Красин» был переведен во Владивосток и до 1941 года водил суда на Тихом океане. С началом войны его перевели в Архангельск для сопровождения знаменитых северных конвоев. Только чудом тихоходный ледокол избежал атак немецких кораблей и самолетов, а после Победы продолжил свою мирную службу. Его привычный северянам облик сильно изменился в 50-х годах, когда он прошел модернизацию на верфях ГДР — среди прочего, его перевели с угля на жидкое топливо, что сделало ненужной многочисленную команду кочегаров.