– Какие-то данные о том, что генерал Фере был отдельно вхож в кабинет Леонида Кучмы, были?
– Сам, конечно, нет, но Дагаев, он тогда ДУСей (Государственное управление делами, по-украински Державне управлшня справами. - Г. К.) командовал, совершенно беспрепятственно мог его туда завести и заводил. Вообще о Дагаеве отдельный разговор, уж больно он ЮФ ненавидел. Да и окружение Дагаева пыталось все время очернить ЮФ в глазах Кучмы.
– Так с Дагаевым у ЮФ были натянутые отношения?
– В МВД нет, а после того как он пошел в администрацию (президента. - Г. К.), - да.
– То есть когда Дагаев руководил ДУСей, уже кошка пробежала между ними?
– Да. Все ЮФ забыли просто.
– Фере тоже дистанцировался тогда от Кравченко?
– Ну, естественно. Он ушел прямо „под крыло“ Дагаева. А потом, когда заговорили о Гонгадзе, тут Фере сразу слег, и лежит по сей день.
– Фере парализован?
– Ну… Я не интересовался, как там что… Говорят, что он не контактный. Не разговаривает, ничего, кома…
– В каких взаимоотношениях с Кравченко был Холондович (бывший начальник оперативно-технического управления МВД)?
– Чисто в служебных, по работе. Никаких частных встреч не было. Во всяком случае, я не видел.
– Вопрос об „орлах Кравченко“, хотя я считаю, что это, скорее, риторически-литературное определение. Есть у вас какие-то соображения относительно наличия в распоряжении Кравченко в бытность министром каких-то собственных силовых структур, силового звена ЮФ?
– Это все бред, такого быть не может. „Орлы“ - это те же спецподразделения „Беркут“, „Сокол“, которые несут службу, как и все остальные. Вот это - „орлы“, те, кто ежедневно выходили на патрулирование, не более того.
– То есть себя причислить к каким-то „орлам“ вы не можете.
– Естественно. Какие мы орлы, если мы просто исполняли свой долг, работали. И больше всех „получали“, если были какие-то ошибки.
– Вы наверняка слышали пленки Мельниченко. Ваше личное отношение к записям? И еще: насколько мне известно, ЮФ наложил своеобразное табу не обсуждение этой темы. Это так или нет?
– Я говорю однозначно, что это просто невозможно было, все сделать. Я не верю тому, что там есть. Это невозможно, а слухи о том, что за этим стоял ЮФ, - тоже ерунда. В силу моральных качеств ЮФ, да и технически у министра МВД просто нет такой возможности. Это все просто бред.
– Фамилия Гонгадзе когда-нибудь до исчезновения Гии произносилась в вашем присутствии?
– Нет. До этого никто ее не слышал. И если даже какие-то разговоры, связанные с президентом, велись, я и водитель выходили из машины. А он уже разговаривал по телефону, по „сотке“.
– Какие отношения связывали Кравченко с Януковичем?
– Чисто профессиональные, дружбы никогда у них не было. Один был министром, а второй - губернатором. А когда в область приезжал министр, указывалось на все недостатки. И губернаторы боялись приезда.
– ЮФ был известен как довольно жесткий руководитель и пользовался известной долей симпатии милицейского состава, это правда?
– Это правда.
– Как ЮФ узнал о вызове в ГПУ на допрос?
– Когда министра вызывали в прокуратуру через СМИ - повестки ведь не было. Он сказал, что пойдет туда.
– Повестки он не получил. Почему же тогда собрался идти?
– Потому что это уже прозвучало в СМИ, на телевидении.
– Как он отнесся к этому?
– Спокойно. Я хочу отметить, что третьего числа сняли его портрет из галереи министров в МВД и повесили уже после похорон, девятого. То есть он был вычеркнут из истории МВД.
– Он переживал, видимо, по этому поводу?
– Да, переживал, но сказал: „Пойду до последнего“. В смысле: меня одурачили, но им нелегко будет.
– То есть у него не было состояния панического ужаса перед приходом в прокуратуру, и тем, что его могут задержать?
– Да нет. Когда пошли эти слухи, что, там, Астиона арестовали, он спрашивая: а кто такой Астион? Он при мне работал, он при мне возглавлял УБОП Киева? Министр его не знал.
– Можно сказать, что после снятия с должности министра Кравченко был отрезан от связей с руководством МВД на всех уровнях?
– Естественно. Полностью. Со всеми. Даже ближайшие соратники и те…
– А Корниенко?
– Он его уважал, как специалиста, как личность.