Как будто смерч к нам шёл из темноты.
И Лёнька вдаль грозил: «Торнадо хренов!
Да это я торнадо, а не ты!»
«Кто спятил — рядом с ним подите встаньте!» –
Мне думалось, — скажу, как на духу, –
Что этот шквал сомнёт его, как фантик,
И с палубы сметёт, как шелуху!
Но нет — у них бодание на равных
Конкретно шло по типу «быть — не быть»,
И никакой там риск тяжёлой травмы
Его не мог уже остановить!
Не то, чтоб это были два барана.
Скорей, два носорога, два слона.
Кино «Заманский против урагана»
Когда-нибудь увидит вся страна.
Я снял тогда на видео те волны,
Тот чёртов ветер — сорок пять секунд,
Как лапы ливня Лёньку в свете молний
За шкирку держат, хлещут и секут,
И нераскрытый зонтик, как рапиру,
В сырую мглу вонзив по рукоять,
Он морю, звёздам, небу, всему миру
Кричит: «Эй, вы, не падать, жить, стоять!»
-6-
Мой читатель, ты мне не поверишь,
Мол, такое в моей голове лишь,
В сновиденьях возникнуть могло,
Но всего полчаса миновало,
А вокруг, вон, ни бури, ни шквала,
Всё плохое исчезло, ушло!
Штиль не штиль, но потише, получше
Сразу стало вокруг. Даже тучи
Унеслись врассыпную, аврал! –
Словно серые в море селёдки!
Мы за это махнули по сотке, –
Это Лёнька их всех разогнал!
Вот оно и в мозгах уложилось,
Всё, что раньше во мне копошилось,
Всё устроилось в мыслях моих –
То, что нас не поднимут на вилы
Никакие зловещие силы,
Если грудью стоять против них!
Я синоптик теперь? Да едва ли.
Но прогноз мой такой, что не свалит
Никакая стихия тебя,
Если ты, как Заманский, — с рапирой.
(Кстати, лучше его не копируй,
Чуть ошибся, и дело — труба).
Мы хорошо в круизе отдохнули.
Майор наш, правда, малость начудил –
В Стокгольме, где в пивной его надули,
За мордобой в кутузку угодил.
Надули как? Он пива по-английски
Себе четыре кружки заказал,
При этом вместо «пиво» слово «виски»
Он произнёс. Других он слов не знал.
В итоге и того он, и другого,
И третьего хлебнул, чтоб лакернуть,
И дважды повторил, от пуза, вдоволь,
И бармена пять раз пытался пнуть.
Конечно, всё в итоге шито-крыто.
Он там сказал в застенках, в той норе,
Что в детстве он по поводу рахита
Насмешкам подвергался во дворе.
Психолог, что сеанс ему давала
В легавке ихней типа КПЗ,
Три дня потом от жалости рыдала,
Была, как говорится, на слезе!
Отмазали, короче. Алкоголь мы
Ни капли не даём теперь ему,
А вот другие в городе Стокгольме
Проблем не создавали никому.
Среди их городского шума-гвалта,
Освоившись внутри чужих земель,
Мои друзья, Зубило и Кувалда,
Купили пневматическую дрель.
Чтоб их отвлечь от пагубной напасти,
Чтоб спирт «Рояль» мозги им не сковал,
Воздушный штуцер в качестве запчасти
Им Сашка от души презентовал.
Они регулировку оборотов
На трезвый мозг усвоили вполне
И презирали пьяных обормотов,
Позорящих себя в чужой стране.
-7-
В общем, отдых удался на славу.
Мы увидели ихние нравы
И сумели себя показать.
Да, не всё там у нас получалось,
Аж терпенье у Лёньки кончалось,
Если правду вам всю рассказать.
Он майору орал: «Да пойми ты:
Скандинав толерантен к рахиту
Как к явлению, зная, что он
Провоцирует психику к срыву,
И по ходу распития пива
Ничего ты не ставишь на кон –
Даже если бузишь, дебоширишь,
А взглянуть так поглубже, пошире –
Есть места ещё, где нас не ждут,
Дефективных на группы не делят,
Там не только тебя отметелят,
А, возможно, ещё и сожрут!»
Мы, как в море, в Москву окунулись,
В толкотню переулков и улиц.
Я скучал по тебе, дом родной!
Нас опять карусель закрутила,
Лишь майору предписано было
Поработать ещё над собой.
Москва, Москва, как много в этом звуке! –
Поэт одной строкой мозги вспорол
Согражданам своим, а эти суки
Его спокойно бросили под ствол.
Нет, не сказать, чтоб все такими были,
Имел-таки поэт какой-то тыл,
Но парня так технично притравили,
Что пулю он свою заполучил.
Дуэль — она навроде инструмента,