Воспоминания о той боли накатили слишком быстро, и сжавшийся от спазма желудок возмутился. Ган неуклюже поднялся:
– Пойду приведу дока. Ты и опомниться не успеешь, как все закончится.
Он торопливо выбрался из палатки, добежал до ближайшего дерева, и тут его вырвало.
Глава 17
Отец Макинтайр встречал почтальона на повороте дороги. Утренняя роса рассы́палась блестящими капельками по траве, посеребрила паутину на кустах и намочила его туфли. Он улыбался пению малюров[3], но по мере того как наступал рассвет, их щебетание затухало, а потом вообще исчезло, как роса на солнце.
– Какое прекрасное утро, не правда ли, мистер Кук? – поздоровался отец Макинтайр.
Почтальон высунул голову из-под брезента повозки. Шея у него была тощая, а кожа на лице – темная, как дубленая воловья шкура.
– Доброе утро, отче. Вы подошли по камням так, что я и не услышал. – Он взял пачку писем, перевязанных бечевкой, и протянул священнику. – Видел ваше объявление в газете. – Он поковырял пальцем в ухе и внимательно осмотрел ноготь. – Много народу откликнулось?
– Нет, немного, – мрачно ответил отец Макинтайр. – Но на этой неделе сюда приедут две семьи, чтобы познакомиться с детьми.
– Так это же хорошо, разве не так, отче? В смысле, хорошо, что детей усыновят, верно?
«Конечно, хорошо», – про себя ответил отец Макинтайр. Точно так же, как хороши океан и скалы, только от всего этого у него голова шла кругом.
– Да, – слабо улыбнулся он. – Это действительно хорошо.
Послышались чьи-то шаги.
– Что, пришел ответ? – спросил запыхавшийся Джеймс.
Почтальон уперся руками в бока и ухмыльнулся:
– Ждешь чего-то, сынок?
Отец Макинтайр похлопал Джеймса по плечу:
– Он ждет письма из Ирландии. Но я говорил, чтобы он особенно не тешил себя надеждами.
– Да вы что?! Тогда сегодня у тебя счастливый день, мой мальчик! – Мистер Кук даже хлопнул в ладоши. – Я видел там одно. Из Лимерика, по-моему.
Внутри у отца Макинтайра все снова оборвалось. Он сунул письма под мышку и зажал покрепче.
– Доброго дня, красавица, – сказал мистер Кук при виде присоединившейся к ним молчаливой девочки и учтиво коснулся края шляпы, а затем вновь переключил внимание на священника. – А теперь я, пожалуй, поеду. Увидимся через несколько недель, отче.
– Откройте его, отче, ну пожалуйста! – попросил Джеймс. Он держал Леонору за руку и нервно сжимал ей пальцы.
Тяжело вздохнув, отец Макинтайр развязал пачку и принялся перебирать письма, пока не нашел тонкий голубой конверт с ирландской маркой, испачканный и примятый. Вскрыв его, он вынул почтовую открытку. А прочтя то, что было на ней написано, – побледнел. Он перечитал еще раз, скользя глазами по строчкам, и стиснул зубы так, что больно отдалось в ушах.
Джеймс внимательно следил за каждым его движением:
– Что они пишут?
Отец Макинтайр прикрыл глаза:
– Мне очень жаль, сын мой…
– Что? – Мальчик часто заморгал и еще сильнее сжал руку Леоноры. – Что там написано?
– Таких там нет, Джеймс. – Священник не мог смотреть мальчику в глаза. – Мне жаль.
– Но п-п-письмо… – запинаясь протянул Джеймс. – Оно же… они… они же послали его.
– Это письмо от моего знакомого пастора, и он не из Лимерика. – Отец Макинтайр шумно выдохнул, и глаза его беспокойно забегали. – О’Коннелов там нет. Все они либо переехали, либо… умерли. Мне очень жаль, сын мой.
Джеймс выпустил руку Леоноры.
– Джеймс…
Отец Макинтайр потянулся к нему, но мальчик отскочил в сторону и, развернувшись, побежал по тропинке, разбрасывая гравий. Опустив голову и весь сжавшись, он мчался, ничего не видя перед собой, как бык со шпагой тореадора в шее.
Глядя вслед убегающему мальчику, отец Макинтайр ощущал собственную шпагу, пронзившую ему сердце, и чувствовал на себе взгляд Леоноры. Глаза ее были полны горя.
– Со временем он забудет об этом, Леонора. – Его голос, холодный, как ледяная вода, звучал пусто и отрешенно. – Ему просто нужно на это время.
Леонора отошла от него и направилась в сторону скал.
– Оставь его одного, Леонора, – попросил отец Макинтайр, – дай ему свободу.
Но она уже ушла.
После их ухода на отца Макинтайра нахлынуло чувство глубокого одиночества. Он не должен был писать этого письма, и теперь его терзали жестокие угрызения совести. Не торопясь, ступая аккуратно и размеренно, священник пошел по белой гальке дорожки, пока не достиг черты, пересечь которую у него не хватало духу. Отсюда, с места, где по пути от церкви становится видна дразнящая полоска моря над неровным краем скал, он увидел на обрыве Джеймса. Мальчик сидел, обхватив колени руками, а за спиной у него стояла Леонора.
3
Малюр – воробьинообразная птица семейства Малюровые, широко распространенная в Юго-Восточной Австралии.