Когда сезон заканчивался, травка-мокрица становилась редкостью и увядала, мамаша Мокрица продолжала служить кормилицей для всех пичужек квартала — выращивала для них вкусный подорожник и зеленое просо.
Фредерик Даглан сгреб картофельные очистки в газету и уже собирался отнести их кроликам, но его взгляд упал на статейку в низу полосы. Лицо Фредерика окаменело. Он посмотрел на дату выпуска: 22 июня 1893 года.
Вчера около семи утра на улице Шеврель мужчина был заколот кинжалом. Личность жертвы установлена — это был художник по эмали, некий Леопольд Гранжан. У полиции есть свидетель…
— Ч-черт! — сквозь зубы выдохнул Фредерик Даглан.
Вечер того же дня
Поль Тэней, владелец типографии, уже больше четверти часа топтался под навесом, прячась от дождя. Он ненавидел тратить время попусту и отличался предельной пунктуальностью. Судя по всему, этими добродетелями не мог похвастаться человек, по чьей прихоти Поль оказался здесь, да еще в непогоду.
Нынче утром, в начале рабочего дня, ему принесли телеграмму, содержание которой дошло до него не сразу. Поль стоял в застекленном бюро, внизу громыхали печатные станки, а он читал и перечитывал текст и наконец порвал голубую полоску телеграммы в клочья. Мало того, что приславшему ее хватило наглости напомнить об истории, после которой они ни разу не виделись, он еще назначил встречу в приказном тоне! Но Поль не мог отказаться. Гадать, что понадобилось от него этому типу, он тоже не стал. Не привыкший полагаться на волю случая, месье Тэней предпочитал иметь дело с фактами и, единожды приняв решение, уже не отступал. Никому, кроме месье Лёза, типографского бухгалтера, не дозволялось оспаривать его распоряжения. Поль знал, что на сей раз придется иметь дело с более сильным противником, однако не сомневался, что сумеет с ним справиться.
Из типографии в квартале Пти-Монруж он вышел ближе к вечеру. Встреча была назначена на девятнадцать часов, так что еще оставалось время заскочить к Марте — предупредить, чтобы не ждала к ужину. Никогда не изменять своим привычкам — вот залог спокойной семейной жизни. Поль Тэней прошел по Фермопильскому проезду и переступил порог галантерейной лавки. В торговом зале было пусто — Марта гремела кастрюлями на кухне.
— Это ты, Поль?
— Я на минутку! У меня встреча с заказчиком — похоже, будем печатать афиши… О-о, какой запах! Что ты там стряпаешь?
— Заячье рагу.
Поль Тэней прямо из горлышка бутылки отхлебнул сансерского, сменил пиджак и взял зонт.
— Оставь мне, лапушка, кусочек… то есть большую тарелку этой вкуснятины!
Лапушка послала ему из кухни воздушный поцелуй и подлила в соус белое вино.
Погода портилась — определенно надвигалась гроза. Взглянув на небо, Поль Тэней заскочил в омнибус, и вовремя — хлынул дождь.
К своим шестидесяти годам владелец типографии в Пти-Монруж был еще крепок — от коренастой фигуры веяло грубой силой, волосы, правда, поредели, но седина проступила только на висках, щеки же вечно покрывала черная щетина на вид суточной давности, даже если он пять минут назад чисто выбрился. На красном мясистом носу с трудом удерживали равновесие очки. Печатники и подмастерья ласково звали его за глаза Борода-в-три-ряда.
Ливень наконец утихомирился. Двор и улица перед Полем Тэнеем были пустынны. Он вдруг подумал, что автор телеграммы не уточнил, где именно будет ждать — внутри или снаружи. Возможно, при таком-то потопе, он предпочел спрятаться под крышей? Тем лучше, это упростит задачу. Поль потянул за ручку, и дверь открылась, явив взору темное помещение, загроможденное стопками картона. Грязные оконные стекла неохотно пропускали тусклый вечерний свет. Поль окинул взглядом стол, заваленный бумажным хламом, стеллажи с папками, длинный верстак у стены.
— Эй! Есть тут кто-нибудь?
Он услышал чье-то дыхание.
Со спины слева надвинулась тень.
Поль Тэней резко обернулся…
Среда 5 июля
Выйдя от профессора Мортье, Жозеф от души наподдал ногой мусорному ведру у крыльца. Он был в ярости. Его отправили на другой конец столицы, велев доставить профессору словарь древнегреческого языка, — и на все про все пожаловали каких-то шестьдесят сантимов! Раньше, до предательства Айрис, ему бы разрешили нанять фиакр, но теперь месье Мори всячески намекал, что управляющий впал в немилость.