«Она все равно отчасти оставалась девушкой из Левангера», — было написано в рапорте после допросов ее коллег. Харри подумал, что наверняка это мнение тех коллег, которым, на их взгляд, удалось истребить в себе все, что выдавало их собственное провинциальное происхождение.
«Мы все ее любили, она была одной из немногих настоящих профи в этом бизнесе».
«Это просто непостижимо, мы не понимаем, кому могло прийти в голову ее убить».
«Она была слишком послушной. И рано или поздно все мужчины, которые ей нравились, этим пользовались. Она становилась для них игрушкой. Проще говоря, она высоко метила».
Харри взглянул на снимок. Единственный, на котором она еще живая. Блондинка, может быть крашеная. Стандартная красотка, но не красавица, Обычная, хорошенькая, одета в экстравагантную камуфляжную куртку и кепку. Экстравагантность и покорность — как это вяжется одно с другим?
Она находилась в музыкальном кафе «Моно», где была небольшая вечеринка по случаю презентации и «первого чтения» очередного выпуска модного журнала «Шенесс». Дело было между семью и восемью часами, и Боргни сказала коллеге/подруге, что собирается домой, надо подготовиться к завтрашней фотосессии, участники которой, по задумке фотографа, должны быть одеты в духе «торчок встречает панка, как это было в восьмидесятых».
Предполагалось, что она дойдет до ближайшей стоянки такси, но никто из таксистов, находившихся в тот момент поблизости (компьютерная распечатка из «Норгестакси» и «Осло-такси» прилагается) и видевших ее фотографию, не видел Боргни Стем-Мюре и не вез пассажиров в Сагене. Короче говоря, после того как она ушла из «Моно», ее не видел никто. До того самого момента, когда двое каменщиков-поляков не пришли на работу, не увидели, что замок на железной двери, ведущей в подвал, срезан, и не вошли внутрь. Боргни лежала на полу посреди помещения в неестественной позе и полностью одетая.
Харри посмотрел на фотографию. Та же камуфляжная куртка. Лицо выглядело так, словно на него нанесли слой белого грима. Вспышка фотоаппарата резко высвечивала стены подвала. Экстравагантная фотосессия.
Судебный медик без колебаний констатировал, что смерть Боргни Стем-Мюре наступила между 22.00 и 23.00. В крови были обнаружены следы вещества под названием кетаномин, сильного анестетика, который действует быстро, даже если вводится внутримышечно. Но непосредственно смерть наступила оттого, что умершая захлебнулась кровью, вытекшей из ран во рту. Именно здесь и начиналось самое удивительное. Во рту судебный медик обнаружил двадцать четыре колотые раны, расположенные симметрично и — если не считать сквозных на лице — имеющие равную глубину — семь сантиметров. Никаких предположений о том, каким оружием или инструментом раны могли быть нанесены, у дознавателей нет. Они просто-напросто никогда не видели ничего подобного. Технических улик ровным счетом никаких: ни отпечатков пальцев, ни ДНК, даже следов ботинок или сапог, поскольку бетонный пол днем раньше тщательно отмыли, там собирались класть пол с системой подогрева. В рапорте Кима Эрика Локкера, эксперта-криминалиста, который, очевидно, поступил на работу уже после ухода Харри, была фотография двух черно-серых мелких камушков, найденных на полу и не похожих на гравий вокруг места преступления. Локкер обращает внимание на то, что мелкие камушки нередко намертво застревают в толстой подошве обуви при ходьбе по твердой поверхности, такой как этот бетонный пол. Еще он отмечает, что эти камушки довольно необычные и что если по ходу расследования где-то появятся такие же, например на какой-нибудь гравийной дорожке, то, возможно, они окажутся оттуда. К рапорту приложено дополнение, уже после подписи и даты: на внутренней стороне одного из двух коренных зубов обнаружены незначительные следы железа и колтана.
Харри уже знал, что будет дальше. Он продолжил чтение.
Другую девушку звали Шарлотта Лолле. Отец француз, мать норвежка. Место жительства — Ламберсетер в Осло. Двадцать девять лет. По образованию юрист. Жила одна, имела бойфренда, но он — некто Эрик Фоккестад — вне подозрений, он находился на геологическом семинаре в Йеллоустоунском национальном парке в Вайоминге, США. Шарлотта должна была отправиться вместе с ним, но она тогда разбирала серьезный имущественный спор по поводу недвижимости и предпочла остаться.
В последний раз коллеги видели ее на работе во вторник вечером, часов в девять. Вероятно, до дома она так и не добралась, кейс с документами по делу был обнаружен рядом с трупом за брошенным автомобилем на опушке леса в Маридалене. Ни одна из сторон имущественного спора, кстати, тоже не попадает под подозрение. Согласно рапорту о вскрытии, под ногтями Шарлотты Лолле были обнаружены частицы автомобильного лака и ржавчины, это соответствует описанию места преступления, где говорится о царапинах вокруг замка на крышке багажника, словно бы девушка пыталась ее поднять. Более тщательный осмотр замка, однако, показал, что его открывали по меньшей мере один раз. Но вряд ли это сделала Шарлотта Лолле. Харри отметил для себя, что она наверняка была прикована к чему-то лежащему в багажнике, что именно поэтому она пыталась его открыть. К чему-то, что убийца потом унес с собой. Но что? Как? И почему?