О'кей, в техническом плане дилеммы никакой нет, информация принадлежит КРИПОС. Предоставить ее кому-то еще значит проявить халатность. А чем он, если честно, обязан Харри Холе? От него ведь сплошные неприятности. Стиль работы у него своеобразный и довольно бесцеремонный. А уж когда Харри напьется, то становится просто опасен для жизни. Зато правильный мужик, когда трезвый. На него можно положиться, он не из тех, что потом напомнят — «you owe me».[41] Тот еще враг, но хороший друг. Славный мужик. Чертовски славный. Пожалуй, чем-то даже похож на Хэнка.
Бьёрн Холм застонал и повернулся к стене.
Стине проснулась, как будто ее кто-то толкнул.
В темноте что-то мурлыкало и урчало. Она перевернулась на бок. Потолок был слабо освещен, свет шел от пола у кровати. Который час? Часа три ночи? Она потянулась и взяла мобильник.
— Да? — сонным голосом сказала она.
— Объехав дельту, я понял, что мне смертельно надоели змеи и комары, и мы с моим байком отправились вдоль побережья Бирмы на север, в Аракан.
Его голос она узнала сразу.
— На остров Сай-Чунг, — продолжал он. — Там есть действующий грязевой вулкан, и я слышал, что скоро будет извержение. Оно и началось на третью ночь после моего приезда. Я-то думал, будет только грязь, но нет, он извергал и старую добрую лаву. Густую лаву, которая так медленно текла по городу, что от нее можно было спокойно уйти.
— Сейчас ночь, — зевнула она.
— Но тем не менее она текла, не останавливалась. Когда она такая вязкая, ее называют холодной лавой, хотя она сжигает все на своем пути. Деревья со свежей, зеленой листвой за четыре секунды превращались в рождественские елки, а потом в золу и исчезали. Бирманцы пытались убежать в своих машинах, доверху нагруженных скарбом, который они успели собрать в такой спешке, но собирались они слишком долго — зачем слишком торопиться, когда лава подползает так медленно! А когда они выносили свои телевизоры, лава была уже возле стен их домов. Они бросались в машины, но из-за жары покрышки начинали лопаться. А потом загорался бензин, они выбегали из машин, как живые факелы. Ты помнишь, как меня зовут?
— Послушай, Элиас…
— Я же говорил, что ты запомнишь.
— Мне надо поспать. Мне завтра в школу.
— Я сам как извержение, Стине. Я — холодная лава. Я не тороплюсь, но меня не остановить. И я приду туда, где ты.
Она пыталась вспомнить, говорила ли ему, как ее зовут. И случайно взглянула на окно. Оно было открыто. На улице шумел ветер, ровно и успокаивающе.
Голос в трубке был тихим, он почти шептал:
— Я увидел собаку, которая пыталась убежать, но запуталась в колючей проволоке. Прямо на пути лавы. Но тут поток лавы повернул налево, казалось, он ее обогнет. Словно бы милосердный Бог сжалился над псом. Но лава прошла прямо по нему. Половина пса просто испарилась. Прежде чем загорелась другая половина. И тоже превратилась в пепел. Все становится пеплом.
— Фу, я кладу трубку.
— Взгляни на улицу. Видишь, я уже у стены твоего дома.
— Прекрати!
— Да ладно, я просто пошутил. — Он громко и заливисто засмеялся ей в ухо.
Стине стало не по себе. Он, наверное, пьян. Или псих. Или и то и другое.
— Спокойной ночи, Стине. Скоро увидимся.
Связь прервалась. Стине уставилась на телефон. Потом вырубила его совсем и бросила в изножье кровати. И выругалась, потому что поняла. Поняла, что сегодня ночью ей уже не заснуть.
Глава 17
Волокна
Было 6.58. Харри Холе, Кайя Сульнес и Бьёрн Холм шли по «Кишке» — подземному переходу длиной четыреста метров, соединяющему здание Управления полиции и окружную тюрьму Осло. Иногда переход использовали для того, чтобы доставлять заключенных на допрос в Управление полиции, иногда для тренировок по бегу в зимнее время, а в старые недобрые времена — для сугубо неофициального избиения особо строптивых заключенных.
С потолка капала вода, капли падали на бетонный пол с чмокающим звуком, похожим на поцелуи, эхом отдававшимся в темном, плохо освещенном коридоре.
— Это здесь, — сказал Харри, когда они дошли до конца коридора.
— ЗДЕСЬ? — переспросил Бьёрн Холм.
Им пришлось наклонить головы, чтобы пройти под лестницами, ведущими в камеры. Харри повернул ключ в замке и открыл железную дверь. В нос ему ударил горячий, влажный и затхлый запах.