— У вас полчаса, — предупредила Рёдсмуен, прежде чем открыть дверь в общую гостиную. — И помните: душа уязвима.
Когда Харри увидел Катрину Братт в прошлый раз, он ее не узнал. Вместо красивой женщины под тридцать, темноволосой, с огнем под кожей и в глазах, на него смотрело существо, напоминавшее засохший цветок: безжизненное, безумное, хрупкое, бесцветное. Он испугался тогда, что сломает ей руку, если пожмет ее чуть сильнее.
Тем отраднее было видеть ее сейчас. Она выглядела старше, а может быть, просто устала. Когда она улыбнулась и поднялась ему навстречу, он увидел в ее глазах знакомый огонек.
— Харри Хо! — сказала она и обняла его. — Как дела?
— Ничего, плюс-минус, — ответил Харри. — А ты как?
— Ужасно, — ответила она. — Но теперь гораздо лучше.
Она засмеялась, и Харри понял, что она снова здесь. По крайней мере, большая ее часть.
— А что у тебя со скулой? Болит?
— Только когда говорю или ем, — сказал Харри. — И еще когда просыпаюсь.
— Знакомая песня. Ты стал еще противней, чем я тебя помню, но я все равно рада тебя видеть.
— Аналогично.
— Ты хочешь сказать, что я стала еще противней?
Харри улыбнулся:
— Конечно.
Он огляделся. Другие пациенты в комнате сидели и смотрели кто в окно, кто вниз, на сложенные руки, а кто и просто в стену. Но не похоже было, чтобы они с Катриной вызывали чей-то интерес.
Харри рассказал о том, что произошло со времени их прошлой встречи. Что Ракель и Олег уехали за границу и адрес их неизвестен. О Гонконге. О болезни отца. О деле, которым он занимается. Она засмеялась, когда он предупредил, чтобы она никому об этом не рассказывала.
— Что с тобой? — спросил Харри.
— По правде говоря, меня хотят выпроводить отсюда, тут считают, что я здорова и просто занимаю место. Но мне здесь нравится. Еда оставляет желать лучшего, но здесь безопасно. У меня есть телевизор, и я могу приходить и уходить, когда захочу. Может, через месяц-другой я и вернусь домой, кто знает?
— Кто знает?
— Никто. Безумие приходит и уходит. Что тебе надо?
— А что бы тебе хотелось?
Она долго смотрела на него, прежде чем ответить:
— Помимо того что мне хотелось бы, чтобы ты захотел меня трахнуть, я хотела бы тебе помочь.
— Именно это мне и нужно.
— Трахнуть меня?
— Чтобы ты мне помогла.
— Черт. Ну ладно. О чем речь?
— У вас тут есть компьютер с выходом в интернет?
— У нас есть общий компьютер в общей гостиной, но он не подключен к интернету, они не рискуют. Так что его используют исключительно для раскладывания пасьянсов. Но у меня в палате есть мой собственный компьютер.
— Воспользуйся общим. — Харри сунул руку в карман и вытащил USB-модем. Перебросил через стол. — Это «мобильный офис», так сказали в магазине. Его надо только воткнуть…
— …в один из разъемов для USB, — сказала Катрина, взяла модем и сунула в карман. — А кто платит за абонентское обслуживание?
— Я. То есть Хаген.
— Эх, порезвлюсь я сегодня в Сети. Есть какие-нибудь новые горячие порносайты, о которых мне следует знать?
— Вероятно. — Харри перекинул по столу папку. — Вот здесь рапорты. Три убийства, три имени. Мне хочется, чтобы ты сделала то же самое, что и в деле Снеговика. Нашла связи, которые мы пропустили. Ты слышала что-нибудь об этом деле?
— Да, — ответила Катрина Братт, не глядя на папку. — Все они женщины. Вот и связь.
— Ты читаешь газеты…
— Иногда. А почему ты думаешь, что тут не просто случайные жертвы?
— Я ничего не думаю, я ищу.
— Но не знаешь, что именно?
— Верно.
— Однако ты уверен, что преступник в случае Марит Ульсен тот же, что и в двух других? Насколько я поняла, способ убийства совсем другой.
Харри улыбнулся: Катрина пытается скрыть, что всегда очень внимательно отслеживает все детали в газетах.
— Нет, Катрина, я не уверен. Но как я понял, ты сделала тот же вывод, что и я.
— Ясное дело. Мы же с тобой два сапога пара, забыл?
Она засмеялась и тут же стала прежней Катриной, а не просто тенью той блестящей эксцентричной сыщицы, с которой он едва успел познакомиться, как все рухнуло. К своему удивлению Харри почувствовал ком в горле. Проклятая разница часовых поясов.