Герман стоит чуть поодаль. У него в руках брошюра в 80 страниц, которая вызывает у него возмущение. Ева рассказывает Гретль о скандале, связанном с книжкой, которую она держит в руках[1]. Эрнст обсуждает с Людвигом еще одну книгу. Вильма сидит так, чтобы можно было говорить с бабушкой и, если нужно, вмешаться в ссору детей. Она переворачивает страницы фотоальбома. Ханна наигрывает для себя на пианино «Stille Nacht! Heil’ge Nacht». Инструмент отличный.
Из большой коробки достают елочные игрушки: серебристые шары, колокольчики, сосульки, бумажные гирлянды, черствые пряники, шоколадки в форме животных, солдатиков, музыкальные инструменты и т. д.
Голоса детей заполняют собой все пространство, их реплики перемежают, прерывают, завершают бабушкины указания кухарке, раздачу пирога и приватные беседы между Евой и ее невесткой Гретль, между Эрнстом и Людвигом.
Дети (их реплики перемежают разговоры остальных действующих лиц). Это мой. Яна, он взял мой серебряный шар!.. Салли, не тяни за гирлянду – порвешь… Сюда нужно еще… Снежинки в последнюю очередь… Это сломанная… Мне нужен крючок для оленя… Роза, ты можешь разбросать снег вокруг елки – там для этого есть вата… Рожок работает! Ту-ту! и т. д.
Вильма (показывает фотографию). Эмилия, это кто?
Бабушка. Отец Германа, когда мы только обручились.
Герман (с раздражением бросает свою брошюру). Идиот!
Видя, что все заняты своим делом, он снова берет в руки брошюру и продолжает читать.
Ева (обращаясь к Гретль). …как венок из одуванчиков – два на два… «Привет» – скидывает юбку – «До свидания» – «Следующий!» – «Привет» – скидывает юбку – «До свидания» – «Следующий!»
Гретль в изумлении от такой смелости прикрывает рот рукой.
Гретль. Ева!
Ева. …меняя партнеров, как в хороводе.
Эрнст (Людвигу). Толкование снов, как ты помнишь, помогло Иосифу освободиться от египетского рабства и заслужить высочайший пост у фараона… Но венское медицинское братство более консервативно, хотя половина его членов до сих пор жила бы на земле Ханаана.
Салли (отвлекаясь от елки). А можно мне тоже, бабушка Эмилия?
Бабушка. Можно, когда ты закончишь наряжать елку. Мы только ради вас ее и ставили, маленькие паписты.
Вильма. Эмилия, Эрнст – протестант.
Бабушка. В любом случае он был хорошим еврейским мальчиком, который много о себе возомнил. Если бросать каштаны через Дунайский канал, то в десяток таких попадешь.
Салли возвращается к елке.
Гретль (Еве). Потом поможешь мне в этом деле?
Яна. Роза, кто тебе разрешил есть украшения? Я все видела, милочка!
Роза. Я только лизнула.
Якоб. Мам, смотри, у меня звезда для верхушки. Я хочу сам ее надеть, Яна.
Яна. Тогда держись за меня.
Якобу приходится залезть на стул, чтобы дотянуться до верхушки елки. Герман снова отбрасывает брошюру.
Людвиг (Эрнсту). Истерия, невроз… чем современней диагноз, тем больше лечение напоминает древнее жречество. Так что да, толкование сновидений – почему бы и нет?
Эрнст. Но у него нет ни связей, ни последователей. Он бы давно был экстраординарным профессором.
Герман подходит ближе и прислушивается.
Герман (Эрнсту). Ему надо ехать в Аргентину. Его там на следующий день сделают профессором.
Эрнст. Почему в Аргентину?
Герман. Или в Африку. На Палестину нет никакой надежды, пока там правят турки. Или на Мадагаскар! Говорят, на Мадагаскаре полно места для еврейского государства.
Людвиг. Мадагаскар, населенный евреями! Само по себе звучит как мечта!
Герман (пренебрежительно). Несбыточная.
Гретль (держит в руках книгу Евы). Подписано: «Людвигу»!..
Ева. Артур не смог добиться, чтобы ее опубликовали, не говоря уже о театральной постановке, поэтому он отпечатал несколько экземпляров для своих. Спроси у Германа.
Якоб. Мам, смотри!
Гретль (не смотрит). Чудесно, дорогой. (Еве) Германа бесит идея своего отдельного государства.
1
Книга, которую он держит в руках, – пьеса Артура Шницлера «Хоровод» (1896–1897). Пьесу обвиняли в порнографии. –