Гости отрицательно покачали головами. Тюильри, место пребывания французского королевского двора, уже давно напоминал гудящий улей, оттуда распространялись всяческие слухи и сплетни, но в последнее время тамошние обитатели попритихли.
— Фуше хотят прогнать из правительства, — пояснил Кэстлри, — и Талейрану остались считанные дни.
В глазах министра блеснули озорные искры, когда он добавил:
— Стоит только Талейрана серьезно покритиковать, он тут же подает прошение об отставке. Удивительно, но на этот раз король ее принял.
О том, насколько отставка хитрой лисы Талейрана осложнит переговоры, остается только догадываться. Тревожно прикусив губу, Мегги взглянула на Рейфа. Герцог помрачнел. Каким бы непредсказуемым человеком ни был Талейран, ему не откажешь в уме и силе убеждения. С его уходом возрастает опасность резких кренов. Другие умеренные члены правительства могут попасть в опалу.
— Есть кандидатура нового премьера? — спросила Мегги.
— Русский царь согласился на то, чтобы король выбрал первого министра из стана французских роялистов, которые служили ему в России: или Ришелье[18] или де Варенн. Луи склоняется к Ришелье, — ответил Кэстлри, — однако общее мнение дипломатического корпуса таково, что ему не продержаться больше нескольких недель.
— Не уверена, ваша честь, — сказала Мегги. — Я знаю этого человека, он на многое способен.
Кэстлри пристально взглянул на гостью. Чувствовалось, что он весьма заинтересован узнать о Ришелье побольше.
— И как вы оцениваете Ришелье? — спросил министр.
— Он очень порядочный и неподкупный человек, — без колебаний ответила Мегги, — и будет отстаивать интересы Франции, но вы, я думаю, с ним сработаетесь.
Кэстлри медленно кивнул.
— У меня тоже сложилось такое мнение. Переговоры проходят неплохо, и в скором времени правители разъедутся по домам.
Ободряюще взглянув на жену, он добавил:
— В течение ближайших нескольких месяцев нам предстоит работа по уточнению деталей, но худшее, на мой взгляд, уже позади.
— Надеюсь, вы правы, — сказал Рейф. — Одно только беспокоит — следующие два месяца могут быть опасными для вас лично, лорд Кэстлри.
Рейф вкратце описал слухи и то, что им с Мегги удалось выяснить.
Министр иностранных дел к угрожающей его жизни опасности отнесся удивительно спокойно.
— Лорд Стрэтмор сообщил мне примерно те же новости, — ответил Кэстлри, — но, должен сказать, мне угрожали уже не раз и наверняка не в последний.
Мегги подумала, что стойкость и пренебрежение к опасности — вещи хорошие, однако немного чувства самосохранения все же не помешало бы. Украдкой взглянув на хозяйку, Мегги заметила, как побледнела леди Кэстлри, как ее пальцы судорожно сжали серебряную кофейную ложечку. Бедная женщина обмирала от ужаса. Однако жена политика не может устраивать истерик на глазах у людей, и свидетельницей ее страха стала только Мегги.
Они поговорили еще немного, пока часы в соседней комнате не пробили два пополудни. Лорд Кэстлри встал, сообщив, что торопится на встречу с французами и русским царем в Тюильри.
Рейф проводил министра к конюшне. По дороге мужчины обсуждали перспективы создания Священного Союза, детища русского царя. Женщины чуть задержались. Воспользовавшись тем, что их не слышат, Мегги быстро сказала леди Кэстлри:
— Эмилия, ваш муж в опасности, но, боюсь, недооценивает серьезности угрозы.
— Остается уповать лишь на то, что он, как и Веллингтон, обладает чудесной способностью не попадать под пули, — с грустным юмором сказала Эмилия. — Я предлагала ему установить стражу у дверей посольства, придется мне быть понастойчивее.
Посмотрев вслед своему представительному супругу, она, вздохнув, добавила:
— Скорей бы все кончилось. Так хочется домой. Иногда я от всей души мечтаю поселиться где-нибудь в ирландской глуши и заняться разведением овец. Так мне было бы куда легче.
— Не сомневаюсь, — согласилась Мегги. — Только если Роберт занялся бы овцами, он был бы уже не тем Робертом, которого вы любите.
— Это верно. Я напоминаю себе об этом довольно часто.
С видимым усилием Эмилия вновь надела маску гостеприимной хозяйки.
— Приятно было встретиться с вами и Кэндовером, леди Янош. Нам надо почаще собираться вместе.
С этими словами Эмилия ушла в дом.
Мужчины подходили к конюшне, на несколько шагов опередив Мегги. Карета Рейфа была уже готова, оседлан и гнедой жеребец, на котором отправлялся на встречу министр. Животное явно нервничало. Мегги тоже отчего-то стало не по себе. Сердцем она чуяла опасность, но, оглядевшись, не обнаружила ничего подозрительного. Между тем жеребец Кэстлри вел себя как-то странно, задирал голову, бешено вращал глазами, изо рта у него появилась пена… Она подумала, что конь слишком горяч, для езды по городу надо выбрать лошадь поспокойнее.
Рейф и министр были слишком увлечены беседой, чтобы заметить в поведении жеребца что-то необычное, а конюх не предпринимал никаких действий, дабы успокоить животное. Мегги повнимательнее посмотрела на этого смуглого темноволосого мужчину со шрамом через всю щеку. Тот стоял как-то в стороне. Что-то с ним неладно, подумала Мегги, но что именно?
Вдруг лошадь дико заржала и, изогнувшись, брыкнулась. Испуганное ржание эхом отозвалось в каменном колодце двора. Конь вырвался из поводьев и, опустив голову между передними ногами, резко выбросил назад задние.
Рейф и Кэстлри находились слишком близко к животному, чтобы успеть отскочить, и жеребец подкованным копытом угодил прямо в министра иностранных дел. Мегги наблюдала сцену, оцепенев от ужаса. Кэстлри упал на Рейфа, и оба они повалились наземь. Очнувшись, Мегги побежала к ним с криком о помощи. Загнанный в угол конь продолжал лягаться. Еще немного, и он бы зашиб Кэстлри насмерть.
Вскочив на ноги, Рейф подхватил безжизненно обвисшее тело министра. Ему удалось спасти Кэстлри от очередного удара, но сам он не уберегся. К счастью, конь только вскользь задел его голову, сорвав на виске кожу. Рейф попытался увернуться от брыкавшегося жеребца, но тот ударил его в плечо, сбив с ног. Еще мгновение, и Рейф, подхватив Кэстлри, вырвался из ловушки, отступив в безопасное место.
Мегги вопила во весь голос Куда запропастился этот чертов конюх? О чем он думает? Сорвав с головы шляпку с плюмажем, она что есть силы стала размахивать ею, надеясь отвлечь внимание взбесившегося животного.
Взбрыкивая ногами, конь, изо рта которого шла кровавая пена, скосил глаза на перья и отскочил в сторону, оказавшись у стены конюшни. Со стороны посольства донесся истошный крик.
Из конюшни выбежал молоденький рыжеволосый конюх и поймал метавшееся по двору животное.
Отшвырнув головной убор, Мегги подбежала к Рейфу, склонившемуся над министром.
— Как он? — задыхаясь, спросила она, опускаюсь рядом с Кэстлри на колени. Министр был без сознания, на виске его запеклась кровь, но он дышал.
— Не могу сказать, — угрюмо ответил Рейф, — первый удар сломал ему ребро, а второй угодил в голову.
Не теряя времени, Рейф ощупывал Кэстлри, стараясь определить степень тяжести нанесенных увечий.
Из посольства высыпал народ, включая и побелевшую леди Кэстлри. Рейф потребовал принести носилки для пострадавшего и вызвать врача.
Мегги подошла к Эмилии и обняла ее за плечи. Лакеи вернулись с носилками и, осторожно переложив на них хозяина, перенесли его в дом. Лошадь приплясывала на месте, все еще под седлом и в узде, за которую ее крепко держал молодой конюх.
— Кэндовер, — представился Рейф конюху. — Скажите, этот жеребец всегда такой дикий?
Конюх недоуменно пожал плечами. Как и все служащие посольства, он был британцем и ответил ему на сильном восточном диалекте.
— Нет, ваша честь. Самсон — самое спокойное создание из тех, что я встречал. Хозяин сильно пострадал?
— Об этом мы узнаем только после того, как министра осмотрит врач. Мне кажется, он должен поправиться.