– Нам не стоит. Это эгоистично с моей стороны. Тебе нужен покой. Ты еще не оправилась, и тебе вредно переутомляться...
– Питер, – рассмеялась Арабелла, – иногда полезно забывать о своем врачебном долге. Но твоя рана? - тут же обеспокоенно спросила она.
- Рука не болит, - улыбаясь, поспешил уверить ее Блад.
- А мне как раз не помешает немного переутомления, – и Арабелла сама потянулась к нему.
Синие глаза Блада вспыхнули, но его застенчивая жена не отвела взгляд.
– Смелое заявление! – воскликнул он, сопровождая свои слова долгим поцелуем. – Я запрещал себе даже надеяться… – с трудом оторвавшись от нее, он вдруг скептически оглядел рундук и попросил: – Дорогая встань пожалуйста.
– Что ты задумал? – удивилась Арабелла, поднимаясь на ноги.
– Я не хочу подвергнуть тебя риску падения с этого ложа – говоря это, Блад сбросил матрас на пол и быстро разостлал поверх него покрывало.
– На полу?! – Арабелла зарделась от смущения.
– Неужели мне удалось смутить мою храбрую жену? – с ноткой мягкой иронии в голосе парировал он.
Благоговейно, будто перед изваянием богини, он опустился возле нее на колени. Руки Арабеллы обвились вокруг шеи мужа и она погрузила пальцы в его волосы, ласково перебирая темные пряди.
– Как же я тосковал по тебе… – тихо сказал он, восхищенно глядя на нее.
Блад касался жены бережно – так бережно, словно еона была соткана из морской пены и лунного света, и любое грубое или даже просто неверное прикосновение могло заставить ее исчезнуть. И словно в первый раз, он открывал ее для себя, покрывая горячими поцелуями каждый дюйм ее тела. Его руки поднимались от изящных ступней вверх, к бедрам, смыкались на талии, затем скользили по бархатистой коже ее живота к небольшим округлым грудям. Он проводил пальцами по слегка припухшим от его поцелуев губам Арабеллы и, задыхаясь от страсти, твердил ее имя как заклинание:
– Арабелла... Арабелла... Я бы не смог жить без тебя…
С приглушенным стоном Арабелла выгнулась под руками мужа, вверяя ему себя. Каждое его движение рождало в ней жаркую волну, поднимающую ее все выше, мрачные тени прошлого отступали, таяли, и оставались лишь она и Питер, а потом яркое солнце затопило их ослепительным светом...
Урок плавания
— Чтобы я ни делала, оно уже никуда не годится, — огорченно проговорила Арабелла.
Она сидела в тени пальмы и, сдвинув тонкие брови, разглядывала свое платье — единственный до сих пор остающийся в ее распоряжении наряд. Разморенный жарой и счастливым блаженством Блад лежал на циновке, брошенной на песок рядом с Арабеллой. При этих словах он приоткрыл один глаз и посмотрел на жену, одетую в его рубашку, доходящую ей до колен.
— Дорогая, не расстраивайся из-за пустяка. Как только мы бросим якорь на рейде, в твоем распоряжении будут любые платья…
— Хорошенький пустяк! — возмущенно воскликнула она, — А что мне прикажешь носить еще несколько дней? Это?!
На сугубо мужской взгляд Блада, платье, пусть и потрепанное, еще можно было надеть, но у жены было другое мнение.
— Два дня, дорогая, — заметил он, — всего два дня — не считая времени, проведенного в этом райском местечке.
— Нет, совершенно невозможно… — продолжала переживать Арабелла. — После того, как я так неудачно прогулялась по палубе «Морской звезды»…
В самом деле, на подоле красовались два огромных черных пятна: свежая и абсолютно неудаляемая смола, результат недавнего ремонта на корабле Дайка.
— Я буду похожа на девиц из таверн вашей Тортуги.
Блад хмыкнул, изо всех сил сдерживая веселье, и на всякий случай уверил жену:
— Что ты! Как можно сравнивать их с тобой!
— Мнение знатока? — с толикой язвительности осведомилась Арабелла.
— Э-э-э, — он решил уйти от скользкой темы и предложил: — Оставайся в моей рубашке, она тебе очень к лицу!
— Как ты себе это представляешь?!
Он открыл второй глаз и окинул Арабеллу пристальным взглядом, который заставил ее дрогнуть:
— Это я себе представляю… по-разному…
— Питер! — она натянула рубашку на колени, начиная сердиться. — Довольно того, что я забыла о приличиях и расхаживаю в таком виде. Ты полагаешь, что я появлюсь в одной рубашке перед твоими… пиратами?!
— Ну нет, ты только моя, и я никому не позволю глазеть на тебя! — во взгляде Питера мелькнуло нечто хищное.
— Ты говоришь, будто я твоя добыча!
Однако ее гнев был все-таки несколько более притворным, чем подобало бы, потому что от того, как муж смотрел на нее, внутри уже пульсировал горячий комок.
В глазах Блада заплясали чертенята:
— Да, дорогая. Ты связала свою жизнь с пиратом, и горе тому, кто посягнет на его добычу! Не беспокойся, — уже серьезно добавил он: — Мы подберем тебе какие-нибудь штаны.
— Ну и что подумают твои люди? — фыркнула Арабелла.
— Хм… — Блад запнулся, прикидывая, как бы помягче объяснить ей, что его люди видели женщин в самом неприглядном обличии, но кажется, она и сама уже об этом догадалась, и поэтому он всего лишь самым любезным голосом проговорил: — Они подумают, что из тебя вышел бы… прелестный пират.
Она рассмеялась:
— Право, ты совершенно невозможен!
Гнев, который Арабелла пыталась пробудить в себе, неожиданно угас, и она внимательно посмотрела на мужа:
— Почему ты решил сделать эту остановку? И эта хижина — нужно было всего лишь настелить заново крышу… Ты ведь бывал здесь и раньше?
— Я решил, что тебе необходимо прийти в себя. Нам необходимо. В Порт-Ройяле меня ждет уйма дел, и я не смогу уделять тебе достаточно внимания. Но несколько дней ничего не изменят, — Блад встал и потянулся, а затем стащил свою рубаху через голову. — Ну и жара, даже странно — для этого времени года, — он повернулся к жене. — Ты угадала. Однажды мы занимались здесь ремонтом кораблей.
— Латали пробоины, — совершенно невинным тоном уточнила она.
— О! — восхитился Питер, — Что-то я не припомню, чтобы моя леди прежде изволила изъясняться подобным образом!
— Положение супруги грозы Карибского моря обязывает, — дерзко парировала Арабелла.
— Ну да, обязывает… — Блад усмехнулся и вдруг спросил: — А не искупаться ли нам?
— Искупаться? Нам? — изумленно переспросила она.
— А что такое? Разве ты не присоединишься ко мне?
— Но…
— Неужели ты хочешь сказать, что проведя столько времени на тропических островах, никогда не купалась в море? — в свою очередь удивился Блад.
— Плавание не вполне уместное занятие для благовоспитанной девушки.
Питер снова хмыкнул:
— Тебя ли я слышу? Кто тебе сказал эту чепуху? Впрочем, начать никогда не поздно.
— Но меня могут увидеть!
— Надеюсь, меня ты не стесняешься? А в остальном положись на Хейтона, он никого сюда не пропустит. Во всяком случае, без предупреждения.
Арабелла колебалась, и Блад приподнял бровь, испытующе глядя на нее:
— Решайтесь, миссис Блад, — он улыбнулся. — Уж не боитесь ли вы? Вот увидите, вам понравится. Я знаю эту бухту, она безопасна, и море спокойное.
В карих глазах Арабеллы появился вызов:
— Будь по-вашему, господин губернатор! И я ничуть не боюсь, с чего вы себе это вообразили?!
— Рубашку можешь оставить, — великодушно разрешил Блад и протянул ей руку.
— Ах, вы так добры, ваше превосходительство!
Рука об руку они подошли к кромке прибоя. Ленивые волны нехотя накатывались на мелкий белый песок. Арабелла ойкнула, когда одна из волн, более любопытная, чем ее сестры, лизнула ей босые ноги. Вода оказалась холоднее, чем думала молодая женщина.
— Что, неужто холодная? — Питер, как был, в коротких полотняных штанах, зашел по колено в воду: – Я, если честно, предпочел бы похолоднее. Смелее, миссис Блад! Это совсем не трудно!
— И вечно ты смеешься надо мной! — возмущенно ответила Арабелла.