— Не спешите иронизировать. Сейчас вы все еще в зените славы.
— Неслыханная наглость. И вы осмеливаетесь полагать, что я приму ваше предложение?
— Вам стоит подумать о нем, дон Мигель. Совсем немного — и чаша терпения его величества переполнится...
— Верно, у вас уже кто-то намечен на место адмирала? — перебил его де Эспиноса. — Кто? Сыновей у вас, как мне известно, нет. Или вы сами желаете возглавить эскадру?
— Говорите тише, а то кто-нибудь из приглашенных может счесть нашу беседу занимательнее обещанного доном Бартоломео зрелища, — хмыкнул де Лара. — Нет, я не желаю занять ваш пост. Но буду предельно откровенен. Мы оба знаем, что вы творили в последние годы. Я даже не стану касаться ваших нападений на английские корабли. В конце концов, они — не более чем еретики, и это богоугодное дело. Пусть даже сейчас мы в союзе с Англией. Но ваше пренебрежение долгом осенью прошлого года... Король был очень разочарован, когда ему сообщили, но пока не принял никакого решения относительно вас.
— Дон Алонсо, разве это не свидетельствует, что его величество Карлос верит в мою преданность ему и Испании? — усмехнувшись, парировал дон Мигель.
— Это можно исправить, — прошипел де Лара, которого язвительные реплики адмирала вывели-таки из себя. — У меня хватает влиятельных друзей при дворе.
— Пусть они попробуют. Или отправляетесь в Мадрид и попробуйте сами.
— Вы необычайно самоуверенны, и это вам дорого обойдется!
— Посмотрим.
С минуту де Лара молчал, а потом вдруг спросил:
— Вам знаком Нуньес Морено?
— Не имею чести знать этого сеньора.
— Это матрос с «Санта-Изабель» Того самого галеона, который должен был защищать у берегов «Мартиники» ваш брат.
Дон Мигель подобрался, как перед атакой:
— С «Санта-Изабель» никто не спасся.
— Нуньес был вполне жив этим утром, — пришел через дона Алонсо кривить губы в подобии усмешки. — Он рассказал мне прелюбопытнейшие вещи.
Де Эспиноса саркастически спросил:
— И где же он до сих пор был со своими откровениями?
— В плену. На Барбадосе. Вместе с пятью другими несчастными он был подобран англичанами и доставлен на остров. Затем туда нанес визит дон Диего, что достойно внимания само по себе. Одно дело — корабль, поглощенный морской пучиной, а другое... Впрочем, вернемся к Нуньесу. Пленных освободили, однако их злоключения на том не закончилась. Наутро лодки с возвращающимися солдатами были потоплены пушками корабля вашего брата. Оказалось, что ночью англичане захватили корабль, а дон Диего... да смилуется Господь над его грешной душой.
— Не вам рассуждать о грехах моего брата, — рука дона Мигеля сжалась, будто стискивая эфес клинка. — Самое время закончить наш разговор, сеньор де Лара.
— И все-таки, дослушайте до конца. Я не сказал еще самого главного. Это поможет вам... принять верное решение, — де Лара сделал паузу, пристально посмотрев на дона Мигеля, но поскольку тот молчал, продолжил: — Нуньесу повезло, он снова уцелел, хотя можно ли это назвать везением? Сам он так не считает. Пять последующих лет были для него сущим адом, и он не раз молил Небеса ниспослать ему смерть. Но я не буду утомлять вас перечислением мук, перенесенных бедолагой и невероятными обстоятельствами его побега из плена. Для нас важно другое: Нуньес утверждает, что именно дон Диего повинен в гибели «Санта-Изабель».
— Ложь, — медленно проговорил де Эспиноса. — Диего сражался до последнего, защищая галеон. Ему с трудом удалось вырваться, и он ушел лишь после того, как англичане высадили десант на борт тонущей «Санта-Изабель». «Сан-Фелипе» получил столь обширные повреждения, что едва добрался до Пуэрто-Рико.
— А Нуньес рассказал мне, что дон Диего заставил капитана Гонзалеса, командующего «Санта-Изабель», снять пушки. Чтобы загрузить серебряные слитки. Галеон был совершенно беззащитен. Англичанам удалось загнать их на мелководье. «Сан-Фелипе» имел более мелкую осадку и смог покинуть место боя. Иными словами — сбежать. А «Санта-Изабель» осталась на растерзание врагу...
— Дон Алонсо!
— Неужто вы не знали об этом? — с наигранным удивлением спросил де Лара. — И о том,кому принадлежали слитки?
Как бы не был де Эспиноса взбешен словами дона Алонсо, он призвал на помощь всю свою выдержку: он не доставит удовольствия врагу видом своего гнева.
— Легко оболгать того, кто уже не может дать ответ, — угрюмо ответил он.
— Вы, должно быть, недоумеваете, к чему я ворошу прошлое? — вкрадчиво спросил де Лара. — Ведь дон Диего ныне пребывает вне досягаемости королевского правосудия. Но... не торопитесь отметать мое предложение. При умелом подходе все можно будет обернуть против вас. Сомнительно, чтобы дон Диего действовал без вашего ведома. Отставка — и я ничего не предпринимаю.
—Доказательства, дон Алонсо. Доказательства! — резко бросил дон Мигель, отворачиваясь от де Лары. — Путь ваш Нуньес повторит свои россказни в моем присутствии.
Де Лара тихо ответил:
— Всему свое время, дон Мигель. Нуньес скрывается в надежном месте; братьям да Варгос, вашим волкам, до него не добраться. И помните, что спину верблюда сломала соломинка...
Дон Алонсо ушел, а де Эспиноса, борясь с бешенством, смотрел в поблескивающие в свете луны струи фонтана. Он ничего не знал про пушки, равно как и про слитки. Диего рассказал лишь то, что у «Санта-Изабель» открылась в трюмах течь, галеон начал отставать от каравана, и «Сан-Фелипе» остался его прикрывать...
Де Лара и вправду мог устроить ему серьезные неприятности, и нельзя было пускать дело на самотек. Ну что же, никогда доселе род де Эспиноса не склонял головы перед родом де Лара, и так будет и впредь. Надо вызвать Эстебана и расспросить его как следует. Надо выяснить, не было ли на галеоне груза, предназначенного для дона Алонсо. Тогда ему можно будет выдвинуть обвинения в личной корысти. И пусть Лопе перевернет верх дном Санто-Доминго, но он отыщет внезапно воскресшего матроса, в каком бы надежном месте тот не прятался...
Со свистом и шелестом в небо взвилась ракета, предваряющая начало фейерверка и дон Мигель вздрогнул: в зеленоватом свечении он увидел жену, стоящую с другой стороны фонтана под деревом.
— Беатрис?! — он быстро подошел к ней. — Ты давно здесь?
Она расширившимися глазами смотрела на него, будто не понимая смысла вопроса, и де Эспиноса положил руки на ее плечи.
— Что с тобой? Ты заболела? — с тревогой спросил он, вглядываясь в ее лицо.
— Я хотела взглянуть на фонтан Бертуччи... — Беатрис нервно рассмеялась. — По совету доньи Леоноры...
— Что ты слышала?
— Вода заглушала слова, но...
Беатрис ожидала вспышки гнева, но к ее удивлению, дон Мигель спокойно сказал:
— Полагаю, что достаточно. Ничего страшного. Это не первая и не последняя моя стычка с доном Алонсо.
— Но он угрожал вам. И обвинял!
Де Эспиноса улыбнулся, хотя ярость все еще кипела в нем. Но сейчас ему было важно успокоить растерянную жену. Она испугана, и у нее есть все на то основания, ведь она впервые столкнулась с особенностями забав высшей знати. И Бог весть, что еще ей наплела Леонора...
— В угрозах дона Алонса нет ничего нового. А обвинять... В чем? Ты же слышала наш разговор.
— И как вы поступите?
— Я сделаю все, чтобы отстоять честь де Эспиноса и защитить мою семью.
— Все? — переспросила Беатрис и содрогнулась, подумав о несчастном матросе с «Санта-Изабель».
— Да, Беатрис. Все, — жестко произнес дон Мигель. — Уверен, что Нуньес Морено лжет или в плену тронулся умом. Я разыщу его и докажу это. Что касается милости короля — на все воля Господа. Но до сих пор его величество не принимал во внимание наветы врагов рода де Эспиноса. Не тревожься, что бы ты ни услышала или что бы еще тебе не пришлось услышать.
В этот миг небо над ними взорвалось разноцветными огнями. В их отсветах лицо дона Мигеля превратилось в фантасмагорическую, пугающую маску, и Беатрис слегка подалась назад, будто желая отшатнуться. Тогда он слегка сжал руками ее плечи, бережно удерживая ее.