В дверь каюты легонько постучали.
– Донья Арабелла? Вы здесь? – раздался голос Рамиро.
– Войдите, – ответила она.
– Вы плачете? – обеспокоено спросил врач, подходя к ней.
Арабелла порывисто обернулась, и он увидел сухой лихорадочный блеск глаз своей пациентки.
– Что с вами?
– Сеньор Рамиро, вы слышали это имя – Питер Блад?
– Ах, вот оно что. Конечно, донья Арабелла. Колонии Испании перетерпели немало урона от его набегов.
– Так вы с самого начала знали, кем был мой муж?
– Да. Когда дон Мигель принес вас сюда, он сразу назвал мне ваше имя. Но вы были так слабы... – врач сокрушенно покачал головой, отвечая на немой укор, появившийся во взгляде молодой женщины.
– Вы достаточно знаете дона Мигеля де Эспиносу. Сегодня он рассказал мне ужасные вещи. Как по-вашему, он мог... – она запнулась, не зная, как закончить фразу.
– Я не думаю, что он солгал вам, донья Арабелла. Давайте-ка я послужу вам камеристкой, а то вы задохнетесь в этой броне, по недоразумению именуемой женским платьем.
– Но если все то, что он мне поведал – правда, то я не могла стать женой Питера Блада по своей воле. Дон Мигель считает, что меня принудили к браку...
Рамиро тяжело вздохнул:
– Донья Арабелла, спросите себя сами, возможно ли женщину с вашим характером и смелостью принудить к чему-либо? Дону Мигелю далеко не все известно, а к вам увы, память еще не вернулась. Прекратите терзать себя и наберитесь терпения.
– Он ненавидит моего мужа...
– У сеньора де Эспиносы крутой нрав. Я слышал от людей, знавших его прежде, что он сильно изменился после смерти дона Диего. Он очень любил брата. Своей семьи у него никогда не было. Я накапаю вам вот этой тинктуры, иначе вы не уснете. Отдыхайте и копите силы, они вам еще понадобятся.
_____________________
*(лат.) ничего не ново под луной
Шоколад
Арабелла с тоской оглядела маленькую каюту, служившую ей пристанищем и тюрьмой, и которую она изучила до последней трещинки на дереве переборок. После обеда и последовавшего за ним оглушающего откровения дона Мигеля прошли еще несколько тягучих, как патока, дней. Она уже потеряла им счет, и ей казалось, что иной жизни для нее не было и не будет, только неустанный плеск волн в борт «Санто-Доминго», низкая тесная каюта и горящий взгляд испанца, который преследовал ее даже во сне. Впрочем, со сном дело обстояло неважно, тинктуры доктора Рамиро не очень-то ей помогали.
То, что Арабелла могла выходить на палубу, мало что меняло. Ее взору открывалась одна и та же картина: Ла-Романа, маленький, разморенный жарой городок. Она старательно избегала встречи с доном Мигелем, он также не стремился приблизиться к ней и в основном находился на берегу — как и большинство команды «Санто-Доминго». Однако нельзя было сказать, что пленницу предоставили самой себе. Вчера, едва Арабелла остановилась у фальшборта рядом со спущенным шторм-трапом, возле нее, как будто из воздуха, возник один из матросов и жестами показал, что она должна отойти. На корабле полагали, что она не говорит по-испански, но Арабелла все больше понимала язык – слова будто сами обретали смысл. Значило ли это, что память возвращается к ней? Или она впитывала новые знания?
На ее столе стали появляться свежие фрукты, а потом Хосе принес еще одно платье, на этот раз не такое вычурное, по виду похожее на те, что носят зажиточные горожанки. Этот знак внимания тронул ее, ведь она ни о чем не собиралась просить.
Арабелла много размышляла в эти дни, пытаясь осознать себя, понять, что же произошло в ее прошлом и как получилось, что она стала женой пирата. Могли ли ее принудить к браку? Сеньор Рамиро сомневался в этом, и она тоже надеялась, что это не так. Но тогда что же? Дон Мигель упомянул, что на «Милагросе», а потом на корабле капитана Блада она была с неким спутником. А ее дядя? Что стало с ними обоими? Что, если угрожали не ей самой, а тем, кто был ей дорог?
Она отказывалась принимать такую правду и, подобно увязшему в зыбком болоте, искала любую, самую хлипкую опору, чтобы обрести почву под ногами. Однако единственным утешением для нее было то, что и де Эспиноса, и его племянник — ведь скорее всего, именно он рассказал дяде про случившееся – остались в живых после столкновения с Питером Бладом. Но каким страшным испытанием было для юного Эстебана увидеть приготовления для казни отца!
Конечно, Арабелла помнила истории не только про пиратов, но и про испанцев, не уступавших, а подчас превосходивших пиратов в кровожадности. Да и здравый смысл подсказывал ей, что де Эспиноса мог если не солгать, то утаить от нее часть правды. Но все эти робкие поиски оправданий не перевешивали того факта, что человек, ставший ее мужем, оказался способен на такую жестокость.
Какой же выкуп назначил за нее дон Мигель? Должно быть, сумма огромна...
Поняв, что ее мысли бегут по ставшему уже привычным кругу, она вздохнула. Возможно, ей удалось бы лучше сосредоточиться, если бы не болела голова. Арабелла осторожно дотронулась до поджившего рубца чуть выше левого виска. Волосы вокруг него уже начали отрастать, однако головные боли донимали ее и даже усилились после злосчастной беседы с де Эспиносой.
«Леди должна выглядеть безупречно в любых обстоятельствах», – ведь, кажется, так говорила ее гувернантка?
«Сушенная сельдь», – вдруг вспомнила Арабелла непочтительное прозвище, которым она наградила несомненно достойную уважения, но невыносимо скучную гувернантку, мисс Дойл, и в самом деле похожую на высохшую рыбину, и обрадовалась еще одному восстановившемуся фрагменту своей жизни.
«Мисс Дойл права. Даже если леди – пленница в ожидании выкупа, да в добавок, заплутала в собственном прошлом».
По утрам она тратила немало времени, чтобы скрыть рубец под густыми прядями. И это было не только следование наставлениям мисс Дойл или стыдливость. Прежде всего,Арабелле не хотелось лишний раз выказывать перед испанцами свою слабость.
Тени в каюте удлинились, в небольшое оконце было видно, что небо окрасилось в оранжевые тона. Еще один день заканчивался, и Арабелле захотелось подняться на палубу, чтобы подставить лицо вечернему бризу, несущему запахи близкой земли и пряные ароматы тропических лесов Эспаньолы. Она вышла из каюты, однако, к своей досаде, около трапа почти столкнулась с доном Мигелем.
– Добрый вечер, донья Арабелла.
– Рада, если вечер добрый. По крайней мере, если для вас это так.
Дон Мигель, не обращая внимания на холод в ее голосе, непринужденно заявил:
– Я как раз шел к вам.
– Вот как? И зачем же?
– Чтобы пригласить вас в кают-компанию.
Арабелла не удержалась от сарказма:
– Чтобы поведать еще одну кошмарную историю из моего прошлого? Или из прошлого моего мужа?
Дон Мигель поморщился:
– Мне не следовало рассказывать вам, учитывая ваше состояние.
– Я хорошо себя чувствую.
– А Рамиро утверждает обратное. Но как вам будет угодно. Нет, никаких кошмаров. Вы же любите шоколад. Мой кок прекрасно его готовит, а с берега доставили и другие сладости. Не желаете ли отведать?
– Шоколад? – удивленно переспросила Арабелла и поняла, что действительно любит бархатистую горечь лакомства и... желает его отведать. Но не спеша поддаваться искушению, она иронично уточнила: – И это вы тоже включите в сумму выкупа?
– Конечно, – ответил дон Мигель и улыбнулся: – Считайте это рекомендацией врача. Шоколад придаст вам сил и дальше спорить со мной.
Арабелла слабо улыбнулась в ответ:
– Хорошо. Я принимаю ваше приглашение.
***
Арабелла ожидала вновь увидеть офицеров «Санто-Доминго», однако кают-компания была пуста. Молодая женщина остановилась и удивленно взглянула на дона Мигеля.
– Я не хотел вас смущать. Мне показалось, что в прошлый раз вы чувствовали себя неуютно в окружении моих офицеров.