– Мне кажется, объехать не получится, – резюмировал Сашка, – иначе мы просто застрянем в этих…
– Стройбенях? – подсказала Лиза.
– Огородах.
Лиза вцепилась в Сашкину руку, другой ища в полутьме руку мамы. Если небо еще казалось светлым, то под ногами рассмотреть хоть что-то было уже совершенно невозможно.
Они выбрались на обочину. Следы многолетних ремонтных работ видны были всюду. Точнее, совершенно не видны, и они то и дело натыкались в темноте на какие-то камни, куски от деревянных катушек из-под кабеля, а один раз – на вполне себе большую бухту этого самого кабеля. Раз или два Лиза споткнулась и едва не упала, но Сашка и Марина крепко держали ее за руку.
– Стройбеня…
Сашка закинул сумку на плечо и протянул руки к Лизе.
– Какие на ручки, – возмутилась Марина. – Взрослая девочка…
– И чем взрослее становлюсь, тем больше хочу на ручки, – ответила Лиза, хихикая. – Так Катеринпална говорит.
– Что-то твоя Катеринпална нравится мне сегодня все меньше, – пробурчала себе под нос Марина.
– А дяде Саше нравится. Он ей цветы принес.
Сашке захотелось провалиться сквозь землю, желательно, с тяжкими телесными, потому что он готов был сейчас убить себя, идиота, за тот глупый букет. Не объяснять же Марине, что он купил цветы, потому что они напоминали о ней. А подарил – потому что Катька почти выпросила их, смотрела так, что он не мог не отдать ей трижды проклятый веник…
– И мне принес. Я их в книжку положила сушиться, – сообщила Лиза, снова зевая.
– Да бабка какая-то пристала у вашего садика, – попытался оправдаться Сашка. – Купите цветочки. Пришлось купить. А с мадмуазель Одуван мы уже были знакомы. Она имеет привычку разговаривать с неизвестными через решетку сада.
– Как тебе не стыдно, Лиза! – рассердилась Марина. – Мы же с тобой говорили, что так нельзя! Это опасно! Вот хорошо дядю Сашу я давно знаю. Он знакомый. А если бы это был чужой человек?! Если бы он тебя украл, увел?
– С каким-нибудь чужим человеком я бы никуда не пошла, – обиделась Лиза.
– Вот зачем ты маме рассказал? – зашептала она Саше.
– А зачем ты про цветы выболтала? – ответил он ей. – Это вообще-то тоже был секрет.
– Ладно, – Лиза прижалась к нему, засунув руки для тепла под куртку.
Сашке хотелось сказать хоть что-то. Объяснить, что все совсем не так, как сейчас может казаться. Что он не имеет привычки заговаривать с маленькими девочками. Просто… у этой девочки были ее глаза. Глаза Марины. Ее движения. Глаза и движения, которые он вспоминал двенадцать лет… Что ничего нет между ним и Катькой. И быть не может, потому что есть только одна женщина, с которой он может быть счастлив. Точнее, не может. Потому что она замужем.
Лиза заснула почти у самых дверей мотеля.
– Марина Александровна…
Она посмотрела на него со все той же виноватой печалью и тревогой.
– Между мной и Катей…
– Ну что ты, Саша. Ничего не надо объяснять. Все взрослые люди и… в конце концов, это не мое дело.
– Да нет, просто… Мы друзья. Только. Я сейчас один. У меня была женщина. Мы расстались…
Слова никак не делали складываться друг с другом, цеплялись, но как-то криво, не так, как хотелось Сашке. Он снова чувствовал себя угловатым подростком.
– У Лизы твои глаза… Ваши…
– Саша. Не надо... так. – Она опустила глаза. Но щеки уже зажглись румянцем – Сашка не мог понять, от стыда, смущения или досады. Одно он понимал точно: ни одного из этих чувств он ей не желал. Он хотел только одного – чтобы она была счастлива. Такая мягкая, нежная, такая красивая. Не тогда, в лесу – здесь и сейчас. Невероятно красивая: со вспыхнувшими щеками, сверкающими глазами, с растрепанными волосами цвета августовской пшеницы…
У стойки регистрации Марина ловко заполнила необходимые документы, достала свой паспорт и Лизино свидетельство о рождении.
– А ваш? – спросила хозяйка.
Сашка покачал головой.
– Я останусь в машине.
– Нет, ему тоже нужна комната. Обязательно нужна, – затараторила Марина. – Он просто придет чуть позднее.
– Комнату? – усмехнулась хозяйка. – Разругались что ли? Милые бранятся – только вешаться. Ладно. Оставлю для вас комнату рядом с вашими девчонками. Залог давайте. И паспорт.
Сашка попробовал пристроить Лизу на одну руку, но она вцепилась в его рубашку, не желая менять позу.
– Паспорт в кармане. Куртки. Достанешь? А залог заплачу, как Лизу наверх отнесем…
Марина еще больше покраснела, но забралась ладонью в его правый карман. Достала паспорт. Сашка старался дышать ровно и не думать о том, что иногда кладет паспорт в карман джинсов. Но мысль о том, что руку Марины сейчас отделяет от его кожи только два слоя тонкой ткани: кармана и рубашки, заставила сердце сорваться в галоп. Он чувствовал каждое движение ее пальцев.