Сашка умел быть честным с собой. Сейчас это было непросто, но он признался себе, что об отце беспокоился куда меньше, чем о том, что подумала Марина, придя к нему сегодня в самый что ни на есть неудачный момент.
После этого он не уговорит ее оставить ключ. И никакая кошка не поможет все исправить. Потому что то, что он делает и даже думает – плохо. Он плохой человек. Он всерьез думает о том, как разрушить чужую семью, он из травмы отца сделал повод позвонить чужой жене, которую хочет увести из семьи. Дерьмо он, а не мужик.
Вина так захлестнула Сашку, что он не смог бы себе ответить даже, взял ли Судьбу из доброты и жалости, или для того, чтобы приманить на котенка Лизу.
Даже не выговоренное, только сложившееся в мыслях, все это выглядело так гадко, что Сашка просто сел в пустом приемном отделении в прихожей на обитую дерматином кушетку, обхватил голову руками и закрыл глаза, решив, что не станет никуда звонить. И домой ехать сил уже не было.
Он слышал, как скрипнула дверь. Кто-то положил теплую руку ему на затылок, погладил, перебирая волосы.
– Саша…
Она позвала совсем тихо.
Он устало поднял голову, не в силах даже улыбнуться.
– Марина Александровна, как вы…
Она пожала плечами – этот знакомый, такой любимый жест.
– У меня папа тридцать лет водителем на скорой отработал. Я знаю, что и как. Ты сказал, твой папа упал, а раз не перезвонил – все еще не дома. Значит, что-то посложнее перелома руки. И явно не до кошки. Да и Лиза меня всю испилила, что я не еду. Так что… пришлось сложить два и два…
Она все водила и водила мягкой, невесомой рукой по его волосам, шее, и от прикосновения ее пальцев по коже словно пробегали искорки.
Он встал – конечно, чтобы проводить ее, чтобы вместе выйти в сумерки, пройти под блеклыми фонарями до остановки, разговаривая о какой-нибудь ерунде. А может просто чтобы она перестала наконец пытать его этими целомудренными прикосновениями. Но получилось совсем не так.
Она отняла руку и отпрянула к стене, оступилась, запнувшись за ножку кушетки. Он подался вперед – чисто инстинктивно: поддержать, помочь.
Просто от усталости не справился с собой – шагнул чуть шире, оказался чуть ближе, не успел остановить реакцию своего тела на то, что она так близко, любимая, нежная.
– Саша…
Позвала или просила опомниться. Кажется, произнесла имя, только чтобы раскрыть губы навстречу его губам. И к чертям нежность, к чертям вечно одергивание себя: «Так нельзя». «А как иначе?!» – твердило его собственное тело, вырвавшееся из-под контроля разума. Он целовал жадно, почти грубо. А она не оттолкнула – запустила руки в его волосы, притягивая к себе, ладони заскользили по шее, по плечам.
– Саша…
Въехавшая во двор машина скорой осветила фарами больничный фасад. Широкий желтый луч обшарил кушетку, вырезал из черного бархата и бросил на бледно-зеленый экран стены два слившихся силуэта.
Сашка выпустил ее из объятий, судорожно пытаясь придумать себе оправдание. Сердце скатилось в пятки – сейчас, сейчас она скажет, что так нельзя и что больше…
– Так нельзя… – сказала Марина как-то неуверенно, словно спрашивая его, как ей быть. – Мы… Ты… был такой грустный. Прости, я…
Сашка до боли сжал кулаки: ну за что она просит прощения?!
– Вот… я ключ хотела отдать, – бормотала она смущенно. Дверь приемника распахнулась и санитар провел под руки старика, нянчившего окровавленную кисть.
Марина испуганно оглянулась и заторопилась на улицу. Сашка пошел за ней, подхватив сумку с непривычно притихшей кошкой.
– Оставьте ключ себе. Пожалуйста, – попросил он тихо. Во дворе было душно, словно перед грозой. Сумерки стекли темной водой в канавки дорожек вокруг здания больницы. Марина ступала осторожно, глядя под ноги.
– Но ведь это будет нехорошо. – И снова будто спросила.
– Нет. Я тут поживу с отцом, пока не придет в себя. Так что придется помотаться между родителем и кузней. В столичный офис пошлю компаньона, так что квартира ближайшие месяц-полтора точно будет пуста. А погода такая, что можно не раз мотнуться в Москву погулять с Лизой.
– Лиза… – глаза Марины расширились, она прижала ладошку к губам. – Лиза меня убьет, если я не привезу ей котенка. Но ты ведь сейчас уже домой… Помощь с котенком не требуется?
Марина улыбнулась, и Сашке безумно захотелось поцеловать ее снова.
– Это Судьба, – сказал он, протягивая переноску с кошкой. – Она адский зверь. Кусается, царапается. Может, и обои с мебелью дерет – я еще не успел выяснить. Последние часы она была занята бандитизмом, а потом мне пришлось побыть злым полицейским и ограничить ее свободу, так что в заключении она могла придумать что-то новенькое. Так что, если совсем тяжко придется, звоните в любое время – я за ней приеду. Даже совестно отдавать такую бандитку без особого повода.