Больше девушка не улыбалась; она внимательными блестящими глазами искала направление размышлений в лице друга, и по щекам у неё тихо, словно сами по себе и между прочим, скатились две слезинки.
–Но нам ведь друг от друга уже не деться никуда. И если бы я отказала, не знаю, что бы стало с нами. Но мне так жаль тебя. Я правда… не хотела.
Индил не шелохнулся. Губы его вдруг стали складываться в улыбку.
–Не хотела – что? Чтобы я полюбил именно тебя?
Лилия кивнула. Потом отчаянно помотала головой, тут же пожала плечами и уткнулась лицом в колени.
Индил порывисто поднялся, скоро зашагал вокруг пруда, сцепив руки на затылке и сдерживая странный смех удивления, облегчения и нежности, распиравший его изнутри. Лилия подняла голову и догнала его взглядом.
–Ты жалеешь меня за счастье? Проживать десятки и сотни лет, наслаждаясь бессмертной жизнью… она так похожа на старый пруд. В нём тихо, вокруг сменяются сезоны и царствуют сладко поющие птицы, но полнота впечатления? Только если земля вдруг разверзнется и воды грянут во мрак подземных озёр и наступит вечный, волшебный покой созерцания… или пройдёт ещё тысяча лет до нового потрясения?
–Это странный пример, – недоверчиво начала Лилия.
–Пусть странный! Всего год ты наблюдаешь нас, и до конца твоей жизни всё будет казаться тебе наполненным смысла. Но наш срок гораздо длиннее, это правда. Счастье жизни и познания продолжается для нас вечность, а любая вечность приводит в конце концов к ощущению… неподвижности.
Лилия слушала с вниманием, но слишком сложно человеку представить даже несколько своих жизней, а что говорить о бесконечности лет, дарованных одному существу? И что-то не сходилось в его словах для неё.
–Мы привыкли, что у нас слишком мало времени. И за всю жизнь всё равно не узнать того, что знаете вы. И не понять так глубоко суть всего… и всех, кто рядом. И… ты говоришь так, но неужели после стольких лет цветы перестают раскрываться особенно? А друзья твои, и сам – разве вы не меняетесь? Не та же самая полнота ощущения, что приходится на мою долю, есть и у вас, и даже помноженная на гораздо большее?
Индил стал задумчив. В молчании прошло несколько минут, и девушка решила, что разговор окончен.
–Послушай, не будем больше об этом.
–Подожди. Мне сложно совершенно ясно понять тебя; признаться, до этого момента я даже и не думал, хотя, может быть, и знал… Но теперь мне пришлось, и…
Без волнения Индил остановился против девушки.
–Ты сказала мне о пятидесяти годах, что остались. Большая часть жизни… вот что они значат для тебя, а, значит, и для меня. Вместе с тобой, зная, что ты рядом, я проживу их и сам, как пятьдесят веков; каждый день твой будет для меня долгим, как для тебя. Каждый год станет новостью. И что бы ни ждало нас, это время… останется самым счастливым. Может, оно только и будет существовать, а что станет после – этого я не знаю, и тебя это не коснётся.
Лицо Индила светилось улыбкой торжества и уверенности.
–Ну, что скажешь? Стоит ли отчаиваться за того, кто говорит и чувствует так, как я сейчас?
Лилия смолчала; её ощущения оставались противоречивы. Эльф испытующе наблюдал за ней.
–А тебе самой горько помнить о своей смерти? Даже сейчас?
–Она ведь неизбежна, и я знаю, что она будет… знаю даже, когда ждать. Но я могу ведь и не узнать, что умерла, – девушка пожала плечами и улыбнулась. – Когда кто-то умирал, мне всегда было больнее за оставшихся живых. Поэтому, – она посмотрела прямо в глаза молодого супруга, – я и жалею.
–Тогда… тогда тебе могли показаться мои слова легкомысленными. Но я всё понимаю, я хочу для нас счастья, которое так редко случается, и вижу, что ты согласна! И что ты – человек, я прекрасно…
Индил вдруг остановился. Рассеянно глядя на пруд, он закончил тише:
–…прекрасно это помню.
Солнце поднималось всё выше, прогнав от себя редкие, слабые облачка. Пробуждающая яркость утра уже уступала место ровно горящему свету дня, не обещающего ни забот, ни опасностей. Было тихо – эльфы ещё оставались наедине со своими цветами, а птицы, отдав дань жизни своей песней, уже занялись маленькими для стороннего, но невероятно важными своими делами.
10
Странное настроение царило в крепости ещё пару недель. Теперь Ниель и те, кто был также склонен к остротам, увидев девушку, изменили несколько привычные свои приветствия:
–Принцесса, приятно видеть!
Лилия, правда, категорично отнеслась к такому обращению, и Индилу, хотя он сперва заметил девушке, что они, в принципе, правы, пришлось просить друзей оставить эту привычку.