Лион удовлетворенно выдохнул. Ну хотя бы мечта ящерицы станет реальностью. Как и стремления его секретаря, Рауна. Ворон всю жизнь стремился быть полезным для империи. Человек на троне для него значит мало, и тем лучше – он сможет здраво мыслить, не цепляясь за собственные слабости. Было отличным решением посоветовать именно его Люцифере.
Императрица медленно подошла к распахнутой двери в уборную и положила руку на ручку.
- Стой-стой! – запоздало окликнул ее Лион, но не успел.
Дверь медленно закрылась, тряхнув криво повешенными крыльями Люциферы.
- Что это? – голос императрицы дрогнул, она осторожно, будто боясь спугнуть непрошенное видение, провела рукой по бело-бурым перьям, набравшимся пыли и влаги коридоров.
Лион молчал, бережно укладывая вещи. Руки должны были быть хоть чем-то заняты.
- Ты хранил их? – тихо прошептала она, сжимая в кулаке маховые перья. – Зачем? Лион? – она обернулась и вопрошающе посмотрела на ястреба.
- Ты не хочешь знать! – процедил он сквозь зубы и отвернулся. Чувствовал себя пристыженным ребенком.
- Я хочу знать, почему, когда я отрубаю крылья, их приносят тебе, а ты хранишь их, как зеницу ока, - она с прищуром глянула на него. – Я хочу знать, почему меня оставили в живых, когда убить можно было очень и очень легко. Я хочу знать.
- Люцифера, ты не хочешь.
- Ты мне друг или кто?! Я спросила - я хочу узнать. Я – твоя императрица! Ты обязан ответить, и таков мой приказ.
Он с трудом взял себя в руки. Она как всегда слишком настырна. И вряд ли даже понимает, что творит.
- … или кто.
Люция непонимающе нахмурилась и подошла ближе.
- Ты спросила, друг я тебе или кто. Я – «или кто».
***
Кирана молча стояла посреди генеральского кабинета и смотрела в окно. В бирюзовом весеннем небе учился летать будущий император – четырехкрылый мальчишка Нойко. Нелепо хлопал большими крыльями и отчаянно верещал. Охотница от скуки считала, сколько раз он терял равновесие и камнем падал вниз, а следом за ним ныряла Изабель. Подхватывала, поднимала еще выше, и все повторялось. За время, что Кирана наблюдала, счет перевалил за пятый десяток.
Алиса тем временем что-то писала, царапая бумагу пером.
- Ты прочла? – наконец, не выдержала она и постучала ногтем по документу на краю стола.
Кирана вздрогнула и перевела взгляд на бумаги.
- Я знаю, что там, - тоскливо ответила она и откашлялась. – Вы назначаете меня на должность главы Охотниц. Слухи быстро разлетаются, - и пожала плечами.
- А ты прочти внимательнее. Иначе какой ты командир, раз веришь одним лишь слухам, - с усмешкой глянула на охотницу Алиса.
- Да, мой генерал, - выдохнула Кирана и взяла бумаги. Честно прочитала, но ничего нового не нашла. Такой документ она уже подписывала после отставки Лиона.
- Третий пункт, - генерал махнула пером, призывая прочесть еще внимательнее.
И Охотница покорно прочла. Дважды.
- Этого пункта ведь не было раньше, - осенило ее и она удивленно подняла на Алису глаза.
- Теперь есть. Или не устраивает? – лукавый прищур ящерицы означал, что она довольна своей работой.
- Еще как устраивает, - искренне улыбнулась Кирана. – Теперь я подчиняюсь только императорской семье. Как когда-то самые первые охотницы-кошки.
- Мир? – Алиса встала из своего черного кресла и протянула главе охотниц руку. – Я больше не имею над тобой власти. И надеюсь на твое содействие.
- Мир, - Кирана мигом подписала документ и пожала генералу руку. – Можете на меня рассчитывать.
***
Морские волны шумно лизали ступени, ведущие в храм. Небо баюкало заходящее солнце, тянущее рыжие лучи к кошачьему храму. А кошка выглядывала из-за спины кота и любовалась миром. Лодыжка противно ныла, но в объятьях Хайме было совершенно спокойно и так легко. Как раньше. Как всегда.
- Ты что, плачешь? – окликнул он ее и дернул плечом, пытаясь разглядеть лицо. – Старые кошки не плачут.
- Я и не плачу, - мурлыкнула она, зарываясь носом в ворот кимоно. Терпкий запах горького шоколада успокаивал, как ничто на свете. – Но очень боюсь.
- Чего же ты боишься, глупая кошка?
- Прошло двадцать лет, вдруг они ушли из этого храма? Вдруг их там больше нет?
- Вдруг ты напрасно покупала марципан для Торы? – рассмеялся Хайме и подхватил кошку поудобнее.
- Я так виновата перед ними, - кошка потрясла свертком с подарками для сыновей и дочери.
- А я – перед тобой. Но ведь ты простила меня, - он неуклюже чмокнул Химари в висок. – Да и какое это имеет значение? Простят, не простят, главное, что они снова будут с тобой. Живые, здоровые. Разве я не прав?