— Пожалуй могу устроить, но лишь в капитанскую рубку, — другие отсеки — секретны.
Подумаешь, нужно мне машинное отделение или технический этаж.
Летала эта громадина благодаря магкристаллам вырабатывающим тепловую энергию, замену нашей энергии внутреннего сгорания, а сложная конструкция двигателя превращала её в механическую. Наполнена оболочка аэростата была лишь теплым воздухом, никаких вам легковоспламеняющихся гелиев, и слава Богу, но больше всего, конечно, меня поразила капитанская рубка, это было что-то, просто потрясающе. Я даже на некоторое время забыла про свою аэрофобию и с наслаждением трогала и щупала блестящие латунные детали, а усмехающийся бородач, капитан Джастис, разрешил мне порулить настоящий штурвал. Мужчина он был крупный, колоритный, похож на медведя. Синий мундир, строго сидел на его мощной фигуре, наградные знаки говорили о боевом прошлом, а протез руки подтверждал мои догадки. На мой вопрос про руку, он отшутился, сказав, что слишком сильно крутанул рулевое колесо, но настаивать я не стала.
Остров был точь-в-точь как тот, в Сан-Франциско, где был построен Алькатрас, промозглый, скалистый, с пустыми чаячьими гнездами, холодным морским бризом и чрезвычайно удобным расположением. На нем мы провели меньше пары часов, я уточнила всё то, что мне нужно было для того, чтобы закончить проект, к тому же я лишний раз убедилась, что сбежать отсюда, благодаря природным дрейфовым и приливным течениям будет очень не просто. Пока я в сопровождении Макса и одного из стюардов, которому тот безоговорочно доверял, бродила по устойчивой почве, команда набрала минеральной воды, из источника которой оказывается славился этот островок. В ней было масса солей и каких-то расчудесных минералов, а по мне она пахла серой, была мутновата, и я не рискнула. Максимилиан сказал, что в своё время провел тут достаточно времени, так что она успела ему надоесть и тоже отказался.
На обратном пути, нам предложили великолепный ужин и захмелев от вкусной, обильной пищи и алкоголя, который щедро подливал мне упырь видимо в надежде на то, что я разговорюсь или может начну к нему грязно приставать, я провалилась в крепкий вынужденный сон без сновидений прямо в удобном кресле. Я почувствовала как он перенес меня на кровать, шепча что-то в волосы, но я не отреагировала, а еще глубже провалилась в объятия Морфея, подсознательно ощущая себя в безопасности. Только с чего вдруг?
Проснулась я от легкой тряски. В полумраке, который царил в нашей каюте вид вампира показался мне зловещим, а его слова ужасными:
— Прошу, не пугайся, но кажется мы падаем.
Глава 16. Мы пришьём друг другу крылья. И я летаю, и ты летаешь
Я ожидала, что вот-вот накатит кислотный ужас происходящего и ошпарит кипятком обреченности, но меня, грешным делом, пробило на хи-хи. Нет, ну надо же какая я везучая! Черт возьми, для полного счастья мне осталось проплыть на подлодке, которая наткнется на глубоководную мину и сверзнуться с горного моста путешествуя восточным экспрессом и все, гарнитур приключений будет собран, как подвески Анны Австрийской*. Я хохотала так, что на глазах выступили слезы и никак не могла остановиться, а затем и вообще стала икать, ооооой. Уф! Упырь смотрел на меня во все глаза, распахнув, от моей неожиданной реакции рот, не зная как себя вести: видимо ему еще ни разу не приходилось лицезреть истерящих женщин, а может вампирши стократ спокойнее? Боюсь терпения у него немного, вон как глаз дергается, надо приходить в себя, а то решит ускорить процесс пощечиной. Любит мужской пол женский в норму пощечиной приводить. Еще во вкус войдет.
— Все нормально, — еще похохатывая сказала я, утирая слезы, — шансы выжить есть?
— Конечно есть Валерия, мы же не совсем дикари, я хотел было тебя оставить в апартаментах и посмотреть, что случилось, один. Но боюсь оставлять тебя. Держись сзади. — Я кивнула. Можно подумать у меня было желание лезть на баррикады. Спасибо, я — пасс!
Двигаясь совершенно бесшумно, у меня так никогда не получится, не то, чтобы я была страшно неуклюжей, вовсе нет, я бы назвала себя чрезвычайно ловкой, ведь в юности я занималась художественной гимнастикой, да и до девятого класса училась в балетном классе, просто до Дракулы мне никогда не дотянуться. Природная грация и расторопность вампиров не могла не восхищать, дверь не скрипнула, шагов не слышно, даже дыхание как будто отсутствует, хотя кто их знает, может и правда временно не дышит. Он прислушался к окружающей обстановке и по расслабившимся мышцам спины и кивку, я поняла, что прямой угрозы нет и опасность, по крайней мере прямая, та, что могла быть на борту, минула.
Продвигаясь по палубе, мы зашли сначала в рубку, она была ближе всех от наших комнат, к тому же необходимо было определить, что с управлением и почему мы снижаемся. Разумеется, капитана и его помощника здесь не было, но ничего не указывало на борьбу, всё было на своих местах, а вот кристаллы связи и управления были разрушены, как я это поняла? Очень просто: и в тот, и в другой, были воткнуты тонкие стилеты, от которых молниями расходились трещины, превращая ценные артефакты в никчемную хрустальную крошку. Максимилиан повел носом и попросил меня не ходить за ним.
— Я здесь не останусь одна, лучше пойду с тобой, — он нехотя согласился, потому как двери в рубке не было, а терять время он не хотел.
Минуя спуск в инженерный и артиллерийские отсеки, мы подошли к столовой. Удивительно, но гондола дирижабля, ранее казавшаяся мне небольшой, оказалась довольно внушительных размеров, так как до комнаты приема пищи мы прошли камбуз и какие-то сооружения, названия которым я дать не могла. Вероятнее всего мне следовало послушаться Лигару и остаться на мостике — словно выжженная на внутренней стороне век картина массового убийства предстала моему взору, когда мы вошли в большое прямоугольное помещение столовой.
За длинным столом сидело семеро мертвецов, с одной стороны — четверо, замерших в разных позах агонии, со скрюченными пальцами, опрокинутыми на себя тарелками, в кровавой пене, раздирающих горло. Двое напротив были заколоты серебряными клинками, почему я была уверена, что это серебро? Да потому, что анатомия вампиров такова, что даже если воткнуть им кинжал в сердце — через какое-то время они регенерируют, убить их можно лишь двумя способами, серебром и отсечь голову. Серебро должно непременно попасть в кровь или кровеносную систему, тем самым вызвав коллапс сердечной мышцы. Здесь же оно было очень четко доставлено по адресу.
Судя по пустому месту между мертвыми заколотыми мужчинами, предатель сидел между ними. Но больше всего мне было жаль капитана, этот бородач мне чрезвычайно понравился, бывалый вояка чем-то напомнил мне моего дядю, и юмор у него был похожий, и тембр голоса. Джастис, несмотря на отравление, а это было именно оно, (вероятнее всего оксид серебра был в вине, в воде его легко заметить) успел выхватить меч и судя по крови на нем и на полу даже ранить предателя, и всё же, ослабленный драгоценным металлом, он стал легкой добычей для убийцы, тот отсек ему голову.
Мы быстро дошли до капитанской рубки: по пути вампир несколько раз заглянул в какие-то ячейки разочарованно цокая и качая головой, а потом и вовсе, открыв огромный кованный сундук рядом с инженерным отсеком, в голос и от души проматерился так, что будь я благовоспитанной леди, покраснела бы даже ушами. Затем он заскочил к нам в комнату и чрез секунду подошел ко мне.
Тошнота то накатывала, когда я вспоминала увиденную картину, и я с трудом боролась со рвотным позывом, то отступала, а когда Макс практически насильно влил в меня пол фляги виски — вовсе прекратилась, хотя я думала, что от алкоголя мне станет еще хуже и вчерашний ужин не удержится в желудке. Я очень быстро захмелела и глаза стали слипаться. Таким образом мой организм отреагировал на серьезный шок, я либо становилась очень деятельная, неусидчивая и болтливая, либо засыпала практически стоя, совершенно наплевав на окружающие обстоятельства. Понимая, что сейчас именно такой случай, я решила отвлечься и пристала с расспросами к зубастику.