— Как видишь, в этот раз оказалось не всё равно, — Краёв тяжело вздохнул и спустя минуту, обреченно выговорил. — Я думаю, что в этом случае, мне к ней вообще лучше не подходить. Иначе ещё больше травмирую.
— Я конечно не знаю, но, по-моему, просто давать заднюю уже поздновато, — заявил ему видимо более опытный в этих вопросах коллега. В вопросах завоевания женщин, как я понимаю, потому что следующим, что я услышала был совет от Евгения Викторовича. — Я бы на твоем месте сейчас постарался её в себя влюбить. Раз ты так от неё дуреешь. Влюблённая девчонка же готова простить всё, что угодно. А иначе, Руслан, тут ведь и без изнасилования не только увольнением можно обойтись. Уголовный срок для нас это сам понимаешь. Вот если бы она тебя хотя бы не узнала, но ты ведь и в этом умудрился проколоться!
От гнева я сжимаю кулаки, вонзая ногти в ладони до боли. Вот ведь сволочи!
Слышу горький смешок Краёва, который меня останавливает от необдуманного поступка. Не хватало только сейчас выскочить к ним и высказать этим двоим в лицо всё что я думаю о них, и их дурацких планах.
— Ты издеваешься? Влюбить? — как-то невесело хмыкает этот парень. — Лерку как будто выкручивает из-за того, как ей противно видеть меня. Ненавидит меня до дрожи в коленях. Боится и ненавидит как… Кажется, я всё сделал для того, чтобы всё закончилось, не начавшись…
Я бы с удовольствием ещё осталась и дослушала до чего там додумался этот увалень, но как назло дернувшись случайно задела ящик и тот с жутким грохотом завалился на пол. Оставаться там больше не было никакой возможности. Ещё не хватало, чтобы эти двое распахнули дверь и обнаружили меня там. Так что выскочила из подсобки, как пробка из бутылки шампанского. Вылетела в зал с пылающими щеками.
Теперь вообще не знаю, что делать. Жалко его что ли. Вроде бы он сам во всём виноват. И в то же время. Так он это говорил серьёзно. Без этого своего дурацкого веселья в голосе.
Я тяжело вздохнула. Я странная какая-то. Это разве нормально сочувствовать человеку, который такое с тобой сделал? А ещё будь он действительно отморозком ведь он со мной как с официанткой мог не церемониться. Не извиняться. Не останавливать своего друга, когда тот вёл себя не лучшим образом. И сейчас согласился бы на его авантюру.
Я думала, что стоит мне его увидеть буду испытывать ярость. Гнев. Ненависть за то, что лишил меня покоя. Этого привычного чувства безопасности и убеждения, что больше ничего плохого в моей жизни не произойдет.
И что теперь? От того, что я увидела его, я только ещё больше запуталась. Пока я не знала, кто это сделал, я просто боялась. А сейчас обуревают противоречивые чувства. И страх смешался с какими-то другими. О которых я сейчас даже думать не хочу.
11. Лера
Я вообще не знаю, что думать. Делать. Всю ночь проворочалась в постели, пытаясь разобраться в себе. И в том, что со мной произошло. Прокручивала в своей голове все его действия. И как-то так выходило, что у меня совсем другое представление было о том, как законченные психи должны выглядеть и вести себя.
Ещё и этот парень, или к нему скорее применимо мужчина, Краёв, на следующий день пришел к нам в кафе, как мечта любой барышни с букетом белых роз. Другая бы может и обрадовалась, что такой решил внимание по отношению к ней проявить, ведь он собой недурен. Очень даже. А я вот неосознанно попятилась от него, когда он двинулся в мою сторону.
Чего ему ещё от меня надо?
— Лер, я пришел извиниться, — одной рукой протягивает мне букет, а второй волосы на голове ерошит, понимая, что я не спешу принимать его примирительный дар. Подошел ко мне на шаг, пока меня охватила какая-то оторопь. — Возьмешь?
Меня будто ошпарило. Вот до чего оказывается додумались коллективным разумом. Нет. В целом, наверное, правильно. Извиниться было бы с его стороны совсем неплохо. Только я отскочила от него, как от буйнопомешанного. Ну зачем он вообще пришёл?
Я за эту ночь поняла, что всё-таки не собираюсь ходить к его начальству. Не собираюсь ничего делать, чтобы его в тюрьму упечь, но неужели так сложно понять, что он мне неприятен?
— Цветы? Серьёзно? Ты думаешь этого достаточно? — смотрю на него исподлобья и руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Да мне смеяться над собой хотелось. Единственный мужчина, которого я когда-то посчитала нормальным поймал меня на улице и повел себя со мной как тот ещё психопат. — То есть ты поймал меня на улице, затащил в какой-то подвал, потому что тебе так захотелось. Держал меня там почти сутки, опять-таки, потому что тебе показалось, что это правильно и так можно со мной себя вести. Это ведь так забавно запугать до смерти кого-то вроде меня! А потом на, Лера, букет. Извини, я погорячился? Да засунь себе в задницу эти цветы!