Вообще, весь её визит оказался ничем иным, как одной сплошной манипуляцией. Слёзы вдруг брызнули из — под ресниц, и она уткнулась в носовой платок, радуясь тому, что Муйрин неожиданно заснула.
Высушив глаза, она решила, что была слишком наивной, если думала, что сможет изменить мнение Александра о ней или о чём — нибудь ещё.
Пари было ошибкой с самого начала. Роковой ошибкой, которая подталкивала их друг к другу всё больше и больше, в то время как безопаснее было бы держаться друг от друга подальше. Чёрт побери, неужели ей всегда придётся страдать оттого, что она неспособна придерживаться того, что для неё безопаснее? Неужели ей по жизни уготовано идти самым рискованным путём?
Она посмотрела в окно на исчезающий вдали дом. МакЛин скоро сможет двигаться. Возможно, он захочет провести остаток ночи в спальне герцогини. Эта мысль причинила Кейтлин боль, но она сдержалась. Ей придётся смириться с подобными мыслями и перестать причитать о том, что могло бы быть, но не случилось.
Однако глаза её снова наполнились слезами. Ну почему Александр не относится к тому типу мужчин, которые мечтают о нормальной супружеской жизни?
В этот вечер, когда она вошла в комнату и встретилась с ним глазами, она почувствовала ответную искру в глубине его души, испытала порыв отбросить осторожность и броситься в его объятья. Обвить руками его тёплую кожу, коснуться восхитительной линии его живота и поцеловать его жарким безумным поцелуем, пока он не вздрогнет, прижавшись к ней.
Проблема лишь в том, что этого было бы недостаточно. Она хотела его всего — или ничего. И когда она опять посмотрела в темноту ночи, из её глаз снова полились слёзы. Потому что именно это она и получила — ничего.
Глава 21
Что бы вы ни делали, любовь всё равно вас найдёт.
Кейтлин прижалась лбом к холодному стеклу окна своей спальни. Снаружи огни дома отражались на свежем снегу. Англию полностью занесло, и это, казалось, никогда не прекратится.
Её сестра Мэри постучала в дверь и вошла:
— Я принесла тебе горячего молока. Я подумала, что это может помочь тебе уснуть.
— Со мной всё в порядке, спасибо.
— Нет, не в порядке. Моя комната прямо под твоей, и я слышу, как ты всю ночь ходишь из угла в угол. — Мэри протянула Кейтлин дымящуюся кружку. — На, выпей.
Кейтлин послушно сделала, что ей сказали, хотя ей совершенно этого не хотелось.
Мэри поправила шаль поверх своего пеньюара и подошла к креслу возле камина:
— Этот снег когда — нибудь кончится? Уже два дня идёт без остановки.
— Всё лучше, чем дождь, который шёл всю прошлую неделю.
Мэри скорчила гримасу:
— Дождь, снег — как я от всего этого устала!
Кейтлин вздохнула, и от её дыхания сырое окно запотело кружочком, а она всё наблюдала, как снежинки медленно падают вниз:
— Поначалу это было красиво.
— Это и сейчас красиво, просто нам больше не надо. Папа говорит, что нам снова придётся лопатами разгребать дорожки, если так будет продолжаться. — Мэри передёрнуло. — Мне бы хотелось, чтобы они с мамой никуда не ездили по такой погоде, но кто же мог предположить, что тётя Лавиния на самом деле не выдержит сердечных колик? Она ведь раньше годами на них жаловалась.
— Я рада, что она выздоравливает. Мама очень привязана к своей сестре.
— Как и мы все, — согласилась Мэри.
Холодный ветер засвистел за стеклом, и Кейтлин поёжилась. Она прикрыла шторы наполовину и, подойдя к камину, свернулась в клубочек в кресле напротив сестры.
Тёмно — карие глаза Мэри продолжали задумчиво вглядываться в Кейтлин:
— Ты закончила сумочку, которую шила?
— Нет.
— А книжку про похищенную богатую наследницу, которую тебе дал Уильям, прочитала?
— Нет.
Мэри кивнула головой, как будто это её не удивило:
— Полагаю, что ты также не плела кружева, не вышивала, не…
— Я сегодня вообще ничего не делала, — оборвала её Кейтлин.
— Мы все о тебе очень беспокоимся.
— Почему?
— Потому что ты вообще ничем не занимаешься, а только слоняешься по дому без дела. Ты даже почти не ешь.
— Со мной всё в полном порядке. Это из — за погоды.
Мэри подняла брови:
— А я думаю, это из — за МакЛина.
Кейтлин закрыла глаза и в очередной раз пожалела о том, что всё рассказала своей сестре, но она просто должна была хоть с кем — нибудь поделиться. Естественно, она не стала рассказывать ей все подробности — некоторые были слишком личные и болезненные, чтобы говорить о них вслух. Тем не менее, Мэри было известно достаточно, а то, что она не знала, она вполне могла додумать.