— На кровавое месиво. — Улыбка МакЛина поблекла. — Вы уверены, что он вас не поранил?
Она улыбнулась:
— Разве я выгляжу, как раненая?
— Нет. Вы выглядите… восхитительно. — Его глаза потеплели, и воздух между ними вдруг потяжелел, словно под грузом миллионов мыслей и чувств, слишком сложных и запутанных, чтобы развернуться в одну последовательную мысль.
— Садитесь и дайте мне промыть ваши раны, — приказала она враз осипшим голосом, указывая на стул у огня. Она бросилась к кувшину и тазу около умывальника, намочила полотенце для рук. Держи себя в руках, Хёрст. Не надо паниковать только потому, что ты оказалась с ним наедине. Но это была не паника. Что — то гораздо более опасное заставило её кровь пульсировать, а руки дрожать.
Он развернулась от умывальника и приклеила на губы улыбку:
— У меня три брата, так что я привыкла иметь дело с разбитыми губами и синяками под глазами.
Он скрестил руки на груди:
— Я не нуждаюсь в няньке.
— Это хорошо, потому что я — не нянька. Как только я смою кровь и удостоверюсь, что вам не нужно накладывать швы, я сдам вас на руки вашему слуге. Пусть он вас нянчит. — Она подошла к двери и заперла её на ключ.
— Что вы делаете?
— Я не хочу, чтобы кто — нибудь ворвался, пока я вас отмываю.
Он взглянул сердито:
— Просто дайте мне полотенце.
— Нет, вам не видно, где у вас порезы, а мне видно.
— Прекрасно, чёрт побери! — Он подошёл к стулу и сердито сел. — Только поторопитесь.
Встав между его коленями, Кейтлин до боли ощутила его близость. Она взяла его за подбородок и подняла лицо повыше; прикосновение к его грубой бородатой коже привело в трепет кончики её пальцев. Она промокнула рану на губе, вздрогнув оттого, что вздрогнул он:
— Так больно?
Его глаза, прозрачные и тёмные в тусклом освещении комнаты, встретились с её глазами:
— Нет. — Его голос был тише и глуше обычного.
Она нежно стёрла кровь с его подбородка, затем перешла к ране под глазом. Смыв кровь несколькими ласковыми движениями, она обнаружила, что рана была совсем небольшая.
— Рана неглубокая, но глаз к утру всё равно заплывёт.
Исходившее от него тепло манило её. Она нагнулась через его ногу, якобы собираясь осмотреть поближе его ушибы, а на самом деле восхищаясь мужественными очертаниями его губ. Ну почему у него такие красивые губы, которые так и хочется поцеловать?
Снаружи бушевала буря, дождь заливал оконные стёкла. А внутри спальни их согревал огонь камина, свет мерцал на лице МакЛина; казалось, они одни во всё мире.
— Кейтлин, — прошептал он, резко выдохнув.
Она уронила полотенце на пол и придвинулась к нему, обхватив руками его шею:
— Поцелуй меня.
Он притянул её ближе, и в тот самый миг, когда их губы встретились, весь дом сотрясло от раскатов грома. В их поцелуе не было ни нежности, ни осторожности. Только пылкость и острая необходимость.
Кейтлин затрепетала, когда руки Александра заскользили по её телу, согревая, лаская, побуждая её придвинуться ещё ближе, стать ещё смелее. Она запустила руки в его густые чёрные волосы, похоронив пальцы под мягкими волнами. Она пожирала его своим поцелуем, словно выжигая на них своё клеймо, понуждая его своим языком быть более дерзким, пойти на большее…
Он оттолкнул её, дыхание его сбилось:
— Кейтлин, мы не можем этого сделать. Ты окажешься в моей постели только тогда, когда я выиграю это пари, и не раньше.
К чёрту проклятое пари! Он собирается быть благородным теперь? Она не может этого допустить несмотря на то, что его гордость, казалось, крепко держалась принципов. И тут её осенило:
— Если я проиграю, я должна лечь в твою постель. Правильно?
— Да. — Он выглядел раздражённым.
— Тогда я не вижу, в чём проблема. Эта постель — не твоя.
Его губы дёрнулись:
— Ты решительно настаиваешь на этом?
Она взяла руками его лицо и подняла его губы на уровень своих:
— Пожалуйста, МакЛин. Я ни о чём другом не думала последние несколько недель. Я всего лишь хочу…
Александр впился в неё поцелуем. Теперь он не смог бы сказать «нет», даже если бы попытался. Их переплетённые ноги, её пышная грудь, упёршаяся в его грудную клетку, её тёплая кожа под его пальцами, — сводили его с ума.
Он желал её страстно, отчаянно и целиком. Но она была невинна. Мог ли он на самом деле…
Она ответила на его невысказанный вопрос приглушёнными проклятиями, всем телом прижавшись к нему, зацепившись пяткой за его голень и вложив в свой поцелуй всё, на что была способна.