15 июля 1841 года на дуэли под Пятигорском был убит Михаил Юрьевич Лермонтов. Прошло уже более 170 лет. До сих пор вырабатываются новые версии произошедшего. Не из-за разгулявшейся фантазии, хотя и этого хватает. Так и не существует канонического варианта случившегося. Но изучая все документы и версии, неизбежно понимаешь, что явно были какие-то внешние силы, заинтересованные в том, чтобы этого вредного вольнодумного поэта не было ни на Кавказе, ни в России. Николай Бурляев и многие его сторонники считают самой темной фигурой в окружении царя министра иностранных дел Карла Роберта Нессельроде, явного масона той поры, подыгрывающего австрийской партии в правительстве. Называют и Бенкендорфа, и Клейнмихеля, и Дубельта, и самого царя, уже не как властителя, а как человека, ненавидящего Лермонтова и даже ревнующего его к жене. Как правило, поэты не такие уж политики, но они пророки, бунтари, национальные символы, и потому во все времена за ними следили и следят спецслужбы всех стран. Следили и за Михаилом Лермонтовым. Ибо среди друзей и врагов России хватало людей с тонким вкусом, понимающих, чего стоят лермонтовские стихи. Только избавились от Александра Пушкина, а тут другой гений сразу же пожаловал, куда более вредный.
О гибельном вторжении чуждых сил, мешающих нашей поэзии да и всей русской культуре, писал незадолго до смерти и талантливейший поэт XX века Юрий Кузнецов в стихотворении с библейским названием "Исполненный завет" (1987):
Эту поддержку от врагов поэта Николай Соломонович Мартынов почувствовал сразу же после убийства с разных сторон. Все — и маленькие, и большие враги Лермонтова, от какого-нибудь офицеришки Арнольди или какого-нибудь мелкого завистливого поэтика до самого главного врага императора Николая I — бросились дружно защищать убийцу. Среди них и все как один — секунданты на дуэли. Я не помню, чтобы на дуэли Пушкина секундант Пушкина защищал Дантеса, а секундант Дантеса защищал Пушкина. Какая-то необычная дуэль случилась под Перкальской скалой. Как хорошо в таком полицейском государстве, как наше, быть убийцей ненужного властям человека. Все будут тебе рады. И здесь уже политика ни при чем, уже без советских канонов мы свободно понимаем, так перечеркнуть всё налаженное гражданское следствие, которое разобралось бы досконально в мелочах убийства и определило бы вину каждого секунданта, как сделала имперская власть по приказу Николая I, передавшее следствие в военный суд и за три дня подписавшее все бумаги, никто не мог. Что нынешнее правосудие, что николаевское — одно и то же.
Уже на следующий день после убийства комендант города Пятигорска полковник Ильяшенков назначил следственную комиссию. Были арестованы сам Мартынов и два заявленных секунданта Васильчиков и Глебов. Осмотрены место происшествия и квартира, составлена опись имущества поэта. Врач Барклай-де-Толли освидетельствовал тело. Опросили слуг стрелявшихся и госпожу Верзилину, в доме которой произошла ссора.
Если бы Столыпин и Трубецкой присутствовали при дуэли, то хотя бы через годы они хоть что-то рассказали бы о ней, имя Лермонтова уже гремело повсюду, детям, внукам, в письмах родным хоть что-то бы оставили. Почему эти высокородные аристократы скрывали правду? Вернемся к дуэли. Ни врача, ни повозки не было, это подтверждение того, что никто драться не собирался. Почему всё было сделано в такой спешке? Почему они спокойно не переждали бурю, в конце концов, не перенесли дуэль на другой день? После убийства Лермонтова Мартынов сразу уехал, вслед за ним уехал Васильчиков за врачом и повозкой. С телом Лермонтова остался один Глебов. Потом начался ливень, ускакал и Глебов тоже вроде бы в поисках повозки. Тело Лермонтова лежало одиноко. Пока не приехали слуги с повозкой.