Трагедию «Menschen und Leidenschaften» Лермонтов писал осенью, во время холеры. Это была та самая осень, когда Пушкин, поехав по делам в Болдино, застрял там из-за холеры, и знаменитая Болдинская осень обогатила русскую литературу сокровищами пушкинского гения. Юноша Лермонтов в августе выдержал экзамен в университет, но в середине сентября в Москве началась эпидемия, и занятия прекратились до 12 января. Дома только и было разговоров что о холере. Многие поразъехались, и у бабушки почти никто не бывал. С товарищами Лермонтов виделся редко. В городе царила зловещая тишина. Он отправлялся бродить один по опустевшим улицам. Окна завешаны, часто и ставни закрыты. Медленно, в сопровождении полицейских двигались кареты, возившие больных. Проезжали черные фуры с трупами. Несколько человек, остановившись на углу, о чем-то таинственно шептались. Такова была Москва в те дни. За заставой, вдоль снежного вала, были расставлены пикеты. Город оцеплен. Горели костры. Ночью, когда оставался один у себя в комнате, рисовались картины смерти.
В это трагичное время тема дружбы, любви к жизни и веры в человека продолжает звучать в стихах поэта:
Два человека в этот страшный год,
Когда всех занимала смерть одна,
Хранили чувство дружбы.
Темы утверждения жизни и нравственного права человека на счастье развиваются в творчестве юного поэта, чередуясь с темами тоски и отчаяния.
Еще в конце лета с компанией молодежи он побывал в старинном монастыре в Воскресенске. Этот монастырь, построенный патриархом Никоном, был расположен в шестидесяти двух километрах от Москвы по Волоколамскому шоссе, на гористом берегу Истры, в местности исключительной красоты. Из написанного здесь лирического стихотворения образ монаха, рвущегося из монастыря на свободу, переходит в поэму «Исповедь», созданную в тот же период. В ней отстаивал поэт право человека на земное счастье. За любовь к монахине молодого инока осудили на смерть. Осудившему его монастырскому закону «отшельник молодой» противопоставляет другой, закон человеческого сердца. Он говорит пришедшему его исповедовать дряхлому седому старцу: «…под одеждой власяной //Я человек, как и другой».
Образ молодого, полного жизни монаха, занимавший воображение Лермонтова, привлек его внимание и на картине Рембрандта. Картина, под впечатлением которой написано стихотворение («На картину Рембрандта»), находилась в собрании Строгановых. Оно было в Петербурге, но часть его хранилась в Москве, в доме Строгановых на Горшечной улице, и в их подмосковных имениях. Как и другие коллекции картин и древностей, собрание Строгановых было доступно для избранных. К этим избранным, как родственник Столыпиных, относился и Лермонтов.
На картине Рембрандта изображен молодой монах в серо-коричневой рясе. Его полуопущенный капюшон бросает тень на верхнюю часть лица, оставляя ярко освещенной нижнюю. Этот характерный штрих отмечен в стихотворении Лермонтова: «Я вижу лик полуоткрытый //Означен резкою чертой…»
Глубина психологического содержания портретов Рембрандта (в то время в России его знали и любили немногие) привлекла Лермонтова. Сама живописная манера художника, с использованием всех художественных средств для раскрытия психологической сложности переживаний, была родственна Лермонтову. Под впечатлением Рембрандта написано, по-видимому, и стихотворение «Портрет» («Взгляни на этот лик…»). Со свойственной ему пытливостью, наблюдательностью юный поэт всматривается в лицо человека, изображенного на полотне. По чертам лица, по выражению глаз он хочет угадать историю его жизни, проникнуть в тайну его души. Он видит в нем романтического бунтаря, близкого по духу ему самому и его друзьям - московским юношам тридцатых годов, с их «порывами страстей и вдохновений».
В тесном кругу или у себя в комнате один, поэт предавался мечтам о будущем счастье людей. Оно рисовалось по контрасту с окружающей действительностью.
Меж них ни дружбу, ни любовь
Приличья цепи не сожмут,
И братьев праведную кровь
Они со смехом не прольют!…
Давая волю воображению, Лермонтов мечтал о земном рае, о людях будущего, подобно тому, как Гейне рисовал в стихотворении «Мир» картину золотого века, когда прекратятся войны, установится вечный мир и люди перельют мечи на плуги. Мечты Гейне переплетались в сознании юного Лермонтова с видением Блейка (1754 - 1827), поэзия которого хоть и полна единоборства света и мрака, но где все же живет греза о будущем царстве гармонии и справедливости. Так и Лермонтову представлялось, как души умерших будут смотреть на жизнь «чистейших» существ, обитающих на земле, с завистью и тоской. В этом будет их казнь: