М. Г. Павлов.
Портрет работы неизвестного художника.
Но у большинства профессоров в то время проходили лекции скучно и не могли заинтересовать молодежь:
…Пришли, шумят…
Профессор длинный
Напрасно входит, кланяется чинно, -
Он книгу взял, раскрыл, прочел… шумят;
Уходит, - втрое хуже.
Сущий ад!…
Однажды на вопрос профессора изящной словесности Победоносцева Лермонтов начал отвечать уверенно, с полным знанием предмета. Но профессор, прервав его, заметил, что он не читал на своих лекциях того, о чем говорил студент. Лермонтов спокойно возразил, что профессор и не мог сообщать им на лекции того, о чем он только что говорил, так как все это слишком ново и до него еще не дошло, а сам он пользуется источником из собственной библиотеки, снабженной всем современным. Подобные сцены происходили у поэта и с другими профессорами. Вместо того чтобы слушать их лекции, он приносил с собой книгу, усаживался в углу аудитории и погружался в чтение.
Воспитывала не столько университетская наука, сколько живое общение студентов.
Дом Поливановых на Большой Молчановке.
Реконструкция Б. Земенкова.
Лермонтов принимал участие в общей жизни. На нравственно-политическом отделении читал лекции профессор Малов, тупой, невежественный, грубо обращавшийся со студентами. Они решили прогнать его из аудитории. На подмогу пришли студенты других отделений. После первой грубости профессора начался крик, свист. Малова гурьбой проводили через университетский двор и выбросили на улицу его калоши. Николай I мог бы усмотреть в ребяческой шалости бунт и отдать виновных в солдаты или сослать. Спасло студентов университетское начальство, посадив зачинщиков в карцер и представив царю дело законченным. Среди зачинщиков был студент физико-математического факультета Александр Герцен. Лермонтов также принимал участие в «маловской истории», как назвал этот случай Герцен, описав его много лет спустя в «Былом и думах».
23 марта 1831 года во флигеле дома на Большой Молчановке Лермонтов писал в альбом своему другу Н. Поливанову:
Послушай! Вспомни обо мне,
Когда, законом осужденный,
В чужой я буду стороне -
Изгнанник мрачный и презренный.
Поливанов сделал приписку, что стихи написаны ночью в его комнате, когда вследствие какой-то университетской шалости Лермонтов ожидал строгого наказания.
Культ дружбы был очень силен у молодежи той поры. Талантливые юноши привлекали товарищей, и создавались кружки. В годы, когда в университете учился Лермонтов, между кружками еще не было резкого разграничения ни по составу, ни по интересам и тематике занятий и бесед, как это стало в дальнейшем. Кружок Герцена уже существовал, но не приобрел еще своей позднейшей политической окраски. В общежитии для студентов, учившихся на казенный счет, был кружок Белинского.
В мезонине на Малой Молчановке молодежь собиралась у Лермонтова. Кружок создавался до поступления поэта в университет, и не все члены были студентами. В атмосфере большого взаимного расположения и тепла царили разносторонние умственные интересы. Мы уже говорили о близости Лермонтова с Алексеем Лопухиным, который был членом его кружка. В. Шеншин писал Н. Поливанову 7 июня 1831 года, как в опустевшей летом Москве Лермонтов «утешает» его «своею беседою». Поэт читал друзьям свои произведения, которые находили среди них понимание, получали высокую оценку, а иногда вызывали и подражание. В стихотворении «К другу В. Ш.» (Владимиру Шеншину) - «До лучших дней! перед прощаньем, //Пожав мне руку, ты сказал…», - как бы продолжается начатый разговор, спор, прерванный прощаньем. Николаю Шеншину Лермонтов посвятил поэму «Последний сын вольности». В посвящении писал: «Прими ж, товарищ, дружеский обет, //Прими же песню родины моей…» Прототипом главного героя поэмы послужил Вадим Храбрый, защищавший независимость Новгорода и павший от руки Рюрика. О нем рассказано в летописи. Для декабристов Вадим был символом борьбы за политическую свободу. Поэма Лермонтова проникнута духом декабризма. В ее основе - раздумья поэта о борьбе за вольность и о собственной роли в этой борьбе. Ее лейтмотив - жертвенное служение отчизне. Судьба героев поэмы, шести новгородцев, напоминала о декабристах: