В его творчестве ярко выражено чувство вечности, ощущение бесконечности Вселенной. Пантеистический мир природы живет там. Понять непостижимое, достигнуть невозможного… И тоской дышит его поэзия.
Иногда можно уловить звуки той песни, которую поет Ангел, неся человеческую душу на землю «для мира страданий и слез». Но эти страдания, эти слезы дороже Лермонтову, чем блаженство «под кущами райских садов», и туда хочет он перенести земные страсти: «Я перенес земные страсти //Сюда, с собой» («Любовь мертвеца», 1840). Уголки Тархан или Середникова для самого поэта, как для Мцыри родной аул, дороже рая. Начиная с юношеской «Молитвы» (1829), кончая позднейшей иронической «Благодарностью» (1840), он ведет тяжбу с творцом, обвиняя его в несправедливости. Может показаться, что поэзия Лермонтова вся соткана из противоречий. Но это только кажется. Она цельна единством высоких идеалов и ощущением прекрасного.
Между двумя ссылками, живя в Петербурге (1838 - 1840), Лермонтов прочно вошел в литературную среду. Теперь, за два с половиной месяца отпуска, эта связь окрепла. Его интересовала работа журнала. Содержание «Отечественных записок» не удовлетворяло: там было слишком много переводной литературы. Он уговаривал Краевского основать новый журнал и обещал доставлять для каждой книжки что-нибудь оригинальное.
Лермонтов задумал написать историческую трилогию, широко развернутую картину русской жизни, начиная с конца XVIII века до начала 30-х годов XIX. Отечественная война 1812 года, время формирования тайных обществ, восстание декабристов, годы реакции, последовавшие за его разгромом, - все это должно было найти свое отражение в трилогии. Все три романа объединялись единством замысла, идейным содержанием, героями. Подобную трилогию позднее хотел написать Л. Н. Толстой, но полностью замысла не осуществил и оставил нам лишь свой первый, хоть и грандиозный, роман «Войну и мир».
Всегда кипит и зреет что-нибудь
В моем уме. Желанье и тоска
Тревожат беспрестанно эту грудь.
Ну что ж? Мне жизнь все как-то коротка
И все боюсь, что не успею я
Свершить чего-то!… -
писал Лермонтов в своей исповеди 11 июня 1831 года. Теперь созрел замысел огромного труда. Из трех романов к двум намечены планы. Отпуск затягивался, друзья упорно хлопотали об его отставке, и крепла надежда на освобождение. И вдруг приказ: выехать немедленно…
На станции пассажиров окружила толпа нищих. Это были голодающие крестьяне. После «гибельной засухи» и «истребления огнем» летом 1839 года «провидению угодно было в 1840 году посетить часть России бедствием неурожая», - писал Бенкендорф в своем нравственно-политическом отчете за 1840 год. Голод гнал людей в города. Особенно много голодающих было в гостеприимной Москве и ее окрестностях. На больших дорогах и на станциях истощенные голодом люди окружали проезжающих и просили хлеба.
Только год назад вся центральная часть России была охвачена стихийными восстаниями крестьян. И вот теперь Лермонтов видел коленопреклоненный народ.
К протесту против новой ссылки, к негодованию против царя, шефа жандармов, Третьего отделения присоединилось и раздражение на послушный, покорный народ.
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, послушный им народ, -
писал Лермонтов на листке бумаги, примостившись в карете, свой дорожный экспромт.
Ко дню приезда Лермонтова московское общество уже успело прочитать его новое стихотворение «Родина». Четвертая книга «Отечественных записок», где оно было напечатано, вышла 29 марта 1840 года и с 12 апреля раздавалась подписчикам в Московской конторе редакции на Кузнецком. Лермонтов, «умевший рано постичь недостатки современного общества, - писал позднее Добролюбов, - умел понять и то, что спасение от этого ложного пути находится только в народе. Доказательством служит его удивительное стихотворение «Родина», в котором он становится решительно выше всех предрассудков патриотизма и понимает любовь к отечеству истинно, свято и разумно».
Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой, -
писал Лермонтов. В свою недолгую, но такую скитальческую жизнь часто приходилось ему ездить по ночам и так запомнилось мерцание огней в окнах «печальных деревень…». Свое стихотворение, полное задумчивого лиризма, Лермонтов заканчивает картиной удалой пляски. Он смотрит «с отрадой многим незнакомой» на все то, что говорит о труде, жизни, искусстве народа, - «на полное гумно», «избу, покрытую соломой», «с резными ставнями окно». Но особенно привлекает его, наводя на размышление, картина буйного народного веселья.