- И зачем девушке, будущей матери и жене, знать, как легче убивать человека?
На что она, пыхтя от напряжения, так как в это время отжималась от земли, ответила:
- Если бы ты пожил без отца и родной матери… и поэтому ты никто и на тебя смотрят как на пустое место… когда за тебя заступиться некому… Ты бы не спрашивал, уф-ф-ф.
Ольт мог бы напомнить, что он и сам будто бы вырос сиротой, но это было бы враньем, поэтому промолчал. Только намотал на свой еще несуществующий ус, что девчонка, несмотря на всю свою внешнюю веселость и безалаберность не так уж и проста и видно многое что держала в душе. А он еще не понимал почему она так недолюбливает жителей Шестой. Видно сказывались голодные нищенские годы, когда деревенские, сами отнюдь не жирующие, фактически списали их с Истрил со счетов, и никто не подавал им даже видимости хоть какой-то помощи, а детский максимализм просто не мог понять даже простого безразличия к их судьбе. И если взрослые, наученные тяжелым жизненным опытом, могли где-то понять и простить, то детская память цепко держала все обиды. Представляя, что пережила эта, еще фактически ребенок, ровесницы которой в его мире играли в куклы, он не стал тогда учить ее жизни, а просто окружил вниманием и заботой, которые не проявлялись явно, но не остались незамеченными. Частенько вместе с Оли приходил Карно, когда у него с утра не было дел. В такие дни они спарринговали и Ольт показывал самые различные приемы с самым различным оружием.
После тренировки наступал период домашних дел, которые ему, как хозяину и единственному в доме мужчине, приходилось выполнять. На это время Оли убегала домой, который деревенские построили своему старосте и в котором она была полновластной хозяйкой со всеми сопутствующим правами и обязанностями. А Ольти занимался своими. Принести воды, нарубить дров, подмести двор было ему не в тягость, а в охотку. Тем более, что скотины, как другие семьи, они не держали и удовольствия ухода за ней он был лишен. Затем наступало время обеда, который обе семьи еще с времен, когда вместо деревни стоял разбойничий лагерь, проводили за общим столом. Иногда Ольт брал бразды правления на кухне в свои руки и тогда на свет появлялось какое-нибудь новое невиданное блюда, рецепт которого тут же разносился по всей деревне. Теперь, благодаря появлению собственной мельницы, Ольт собирался подарить Истрил несколько рецептов блюд из пшеничной муки, которую деревенские почти не знали. Обычно они сажали неприхотливую рожь, которую и потребляли повседневно, а из белой пшеничной муки только на праздники пекли хлеб и пироги. Пшеница была слишком дорогим удовольствием и в основном была привозной и естественно, что из нее делали только праздничные блюда, перечень которых был утвержден раз и навсегда.
Еще Ольта напрягало положение с самым обыкновенным картофелем. Его здесь знали, но он шел как какое-то заграничное чудо, этакий редкий и экзотический то ли фрукт, то ли овощ и подавали его только в богатых аристократических домах, отваренными, порезанными на ломтики и политыми медом. Мелкий, величиной с крупную сливу, он стоил бешеных денег и покупали его на базаре, куда его поставляли купцы откуда-то с юга. Все принимали это как данность, и никто не пытался вырастить картофель самим. Ольт собирался исправить эту ситуацию, ведь он-то знал, что картофель при соответствующем уходе растет везде, кроме разве что крайнего севера. А картошка, как говаривала соседка по лестничной площадке в те годы, когда он еще не разбогател, это второй хлеб. Да он и сам тогда жил только за счет этого овоща, потребляя его в жареном, пареном и вареном виде, так как это было дешево и сердито. А если еще поджарить на сале, с хрустящей корочкой… И мяса не надо. Поэтому в подвале дома в специально сколоченных ящиках лежали и ждали своего часа купленные втридорога, перебранные и пересыпанные песком отборные клубни. Селекцию-то еще никто не отменял. Конечно он не был дипломированным агрономом, но преимущество долгой жизни в том, что где только не побываешь и чего только не узнаешь, если конечно не сидеть на одном месте. А у него, неизвестно к счастью или к горю, был тот самый зуд, который не дает покоя и гонит в самые различные странствия и приключения. Что не пошло на хранение, Ольт пожарил с мясом и грибами. Как они тогда объелись, даже вспоминать приятно.