Брано тоже сидел с довольным видом и по его хитрому взгляду, брошенному на тарелку с оставшимися хинкали, можно было с уверенностью сказать, что уже после обеда его хозяйка придет в гости к Истрил с вопросами о новом блюде. Впрочем, это было картиной привычной и конечно не обед в доме старосты был причиной его прихода. После витиеватых и многословных благодарностей в адрес хозяйки, он дождался, когда благосклонно принявшая его восхваления, Истрил с Оли убрали со стола и отправились на кухню мыть посуду, наконец обратился к делу, с которым пришел.
- Воевода, тут мужики пришли из бывшего Бродровского баронства, соседи наши бывшие из деревушки рядом. Говорят, что соседний барон прознал о том, что Бродра уже нет и заявился земельку под себя загрести. Пришел со своей дружиной, харь под сорок. Пока только объявился, народ своими поборами обложил и по соседним деревням, коих еще три штуки, по пятку вояк отправил, чтоб значит весь народ в курсе был. Сам в их деревне обосновался, сидит, пьет и жрет в три горла.
- И что, чего мужики хотят?
- Помощи просят. Их-то на деревню всего с полтора десятка наберется, да стариков четверо. И оружия никакого нет, сам знаешь по указу еще десять лет назад все, что длиннее ножа новой власти сдали. А терпеть уже невмочь, баб насильничают, старосту в амбар заперли, бунтовщиком объявили, казнить обещаются. Все кладовые вычистили. Даже если завтра уйдут, все равно вымрет деревенька без припасов-то.
- Мда. Ты понимаешь, что если мы встрянем, то завтра вся графская дружина здесь будет? И так, как возле пожара сидим. То ли тушить, то ли бежать.
- Понимаю, воевода. Да только жаль мужиков. Они все равно поднимутся за жен своих и сестер. Ты же наши обычаи знаешь. Тогда всех перебьют, а кто выживет, то зимой все равно от бескормицы загнутся. Да и наши мужики волнуются, все-таки соседи бывшие. У многих там и родичи есть.
Да, родичи здесь, как успел понять Ольт, это дело святое. Так же, как и кровная месть. Оказывается – да, была она здесь. Правда новые власти старались ее придавить, но она просто ушла в глубь, притаилась. И если люди местного барончика начнут убивать, то в ответ полыхнет все графство. Старики из завоевателей еще помнили пять лет войны и последующее замирение. И хотя после войны прошло уже пятнадцать лет, но по лесам до сих пор бродили отряды незамиренных. Поэтому завоеватели из старшего поколения старались местных лишний раз не задевать. Платят налоги, и ладно. Но вот волна новых барончиков, народившихся незадолго перед войной или и вовсе после замирения, не знали всех ужасов прошедшей войны. А тут еще и с родных земель понаехала молодежь на завоеванные земли и каждый хотел получить свое баронство, считая, что как потомок завоевателей имеет полное на то право. При этом мало обращая внимания на аборигенов, а то и вовсе не замечая их, относясь к ним как к бессловесному и безответному быдлу. Они видели только рабов, которые просто обязаны угождать и служить им по праву завоевания.